Первый год в Вышке: полет стремительный

Динара Гагарина

Заканчивается мой первый год в Вышке. Каким он был? Стремительным, насыщенным и ломающим остатки стереотипов. С высоты сегодняшнего дня все это можно описать фразой «как же долго я тебя искала».

Лет пять назад новый декан на моем предыдущем месте работы собрал молодых сотрудников факультета и спросил, о чем мы мечтаем и где видим себя через 10 лет. «Я хочу быть ученым и преподавателем лучшего университета». – Мне даже не пришлось особо думать над ответом. Что значит «лучшего»? Я должна ощущать, что он лучший, что у нас общие ценности. Прекрасно, если это будет коррелировать с национальными и международными рейтингами, но главное – он должен быть лучшим в моем личном рейтинге. Я была молода, наивна, абсолютно предана alma mater и думала, что «лучшей» мы сделаем ее, других вариантов мой юношеский максимализм не рассматривал.

Вышка же всегда была в зоне моего пристального внимания. Нет, не как место потенциальной учебы или работы, а как некий фантастический маяк где-то наверху. Я слушала Кузьминова, часами зависала на сайте, смотрела трансляции конференций и записывалась на вебинары. В деталях знала вышкинскую процедуру конкурса ППС, хотя никогда не планировала здесь работать, даже не мыслила в таких категориях. Неплохо знала систему ОПА, но не чтобы посчитать, сколько бы «стоили» мои публикации, а чтобы было с чем сравнивать эффективные контракты в своем университете. В общем, к началу работы в пермской Вышке, кажется, многие документы я знала лучше коллег по кафедре. Они-то просто жили в этой среде, а я занималась Вышка-studies – постигала культуру Вышки по публичным и личным источникам.

Мой переход в пермскую Вышку стал неожиданностью. Осенью 2017-го мне предложили прочитать тут курс Digital Humanities и подумать о модернизации бакалавриата по истории в сторону IT. И на то, и на другое я, конечно, согласилась. Это же вау, что стык цифры и истории, которым мы так долго занимались, доказывая его право на существование, вдруг интересен не только нам, в это с головой погруженным, но и кому-то еще. И не кому-то, а заоблачной Вышке. В феврале я подала документы на конкурс ППС, в июне мы защитили концепцию модернизации бакалавриата по истории на УМС. В сентябре 2018-го я вошла в штат. Потом я еще стала заведовать кафедрой гуманитарных дисциплин, но это другая история, я про нее отдельную колонку напишу (когда осознаю).

С учетом всех моих многолетних Вышка-studies я понимала, что иду сюда с явно завышенными ожиданиями. Как человек, сформировавший представление о стране по художественным фильмам и книгам. Как безумный фанат, которого допустили к телу кумира всей жизни. Включая здравый смысл, готовилась к разочарованию (тем более советчиков, считающих Вышку «империей зла», хватало). Но в жизни кумир оказался еще лучше, чем в самых смелых мечтах.

С сентября по декабрь я летала в облаках – в прямом (было много командировок) и переносном смысле. Я была в восторге от людей, которым всем почти поголовно не всё равно (потому что привычной фразой на предыдущем месте работы было «тебе что, больше всех надо?»). Меня впечатляло, как устроено управление и как работают вертикальные и горизонтальные связи в огромном, распределенном на четыре города университете. Я никогда не думала, что пермский кампус – самый маленький и самый далекий от Москвы – так естественно включен в общий процесс – и офлайн, и не без помощи технологий, конечно. Потом я вошла в кадровый резерв – и это тоже какая-то фантастически работающая на горизонтально-вертикальные связи и интеграцию новых сотрудников штука.

Неизгладимое впечатление каждый день первые месяцы (потом привыкла) производил документооборот – преимущественно электронный (хотя до невозможности простая отчетность за командировки тоже радует). Или вот почта электронная. Ну ты же пользуешься ей лет 20, как она может удивлять? И вдруг ты открываешь для себя электронную почту с другой стороны, вместе с прописанным в договоре обязательством на нее оперативно реагировать.

«У тебя конфетно-букетный период, – говорила моя декан в Вышке во второй месяц работы, – это пройдет». «Тебя там зомбируют, что ли? Сколько можно рассказывать, как Вышка прекрасна?» – удивлялся муж.

Или вот совсем простая штука, которая тоже сильно впечатляла: в большинстве аудиторий (по крайней мере в пермском кампусе, как в других – не знаю), включая компьютерные классы, не закрывают двери на ключ. И между парами не надо, сломя голову и временные рамки, бежать сдавать и брать новый ключ, расписываться, искать потерявшихся с ключами преподавателей. Это же так просто – не закрывать аудиторию на ключ, потому что чего бояться-то? Что студенты унесут парты?

Это пронизывающая Вышку открытость – во всем, от открытых аудиторий до опубликованных программ дисциплин, – удивительна. Или вот открытость в возможности войти в рабочие группы по формированию каких-нибудь важных документов – новых образовательных стандартов или стратегии развития университета (я вошла в пару таких).

Помимо открытости в Вышке наповал сражает быстрота изменений. Говорят же, что образование консервативно? Только не тут. Корабль летит с такой скоростью, что некоторых сдувает. Мое любимое «бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее» работает тут во всей полноте.

13 июня, 2019 г.