• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Учить нельзя отчислить

В своей колонке Сергей Левин, к.ф.н., преподаватель департамента социологии Школы социальных и гуманитарных наук НИУ ВШЭ – Санкт-Петербург, рассуждает об отношении к отчислению в вузах.

Левин Сергей Михайлович

Департамент социологии: Преподаватель



В России высокий процент отчисленных студентов, как правило, ассоциируется с высоким качеством получаемого образования, невысокий процент отчислений, наоборот, связывают с профанацией образовательного процесса. Такая ассоциация опирается на подспудную идею о том, что отчисления – это результат честной и серьезной проверки знаний и, как следствие, подлинности и значимости диплома. Предполагается, что диплом такого заведения свидетельствует о способностях и знаниях его обладателя. Выпускники вузов могут почти хвастаться тем, что на их программе многие «повылетали». По умолчанию считается, что среди поступивших заведомо есть определенный процент нерадивых, поэтому одна из задач профессорско-преподавательского состава в союзе администрацией – их обнаружение и удаление до завершения обучения. В предельном случае это даже может вылиться в «целевой процент отсева», когда заранее определяется объем выбывающих с курса. Сообщения о высоком проценте отчисляемых могут встречаться в предназначенных для абитуриентов и их родителей информационных каналах университетов. Например, озвучиваться на днях открытых дверей или в рекламных роликах некоторых образовательных программ. Мнение сотрудников ВШЭ в этом отношении не кажется мне исключением из общего правила, хотя консенсуса нет: у нас также периодически можно услышать об отчислениях студентов как о чем-то положительном.

Как относиться к отчислениям – приветственно или с настороженностью? Вопросы отчисления, принудительного отсева или добровольного выбывания студентов давно попали в прицел исследовательской оптики. Собрано значительное число эмпирических данных, и многие пути их интерпретации уже проторены. Однако эти исследования известны преимущественно тем, кто занимается вопросами высшего образования, асреди остальных академических работников и работниц, не занятых изучением образования, проблема отчислений редко актуализируется.Меня этот вопрос заинтересовал в связи с заявленным повышением качества приема в ВШЭ и другие ведущие университеты. Нет ли конфликта между утверждениями о высоком отсеве и все более высоком качестве набора?

Если ориентироваться на показатели ЕГЭ и на свои субъективные ощущения, с каждым годом уровень студентовВШЭ повышается. Утверждения о том, что на ту или иную специальность в этом году набрали еще более сильных студентов, транслируются внутри и вовне. То есть университет явно гордится своими студентами. Но стоит ли тогда гордиться их отчислением? Ведь значительное число отчисленных означает, что либо на самом деле набор не такой уж и хороший (из-за жульничества при сдаче ЕГЭ, неадекватности ЕГЭ как критерия и т.д.), либо, если набор правда хороший, неспособность эффективной его организации.Вероятно, если есть претензия на элитарность, стоит исходить из того, что наши студенты в массе своей действительно умны и талантливы, ведь не бывает лучших университетов без лучших студентов. А если это так, то победные реляции об отчислениях выглядят странно.

Здесь следует поговорить про типы отчислений. Отчислиться студент может либо добровольно, либо принудительно. Первое можно назвать выбытием, и оно является некоторым аналогом того, что в западных вузах называют drop-out. Последнее связано с принудительным процессом, который называется отсевом. Очевидно, что в большом процентедобровольно выбывших с учебной программы студентов нет никакого достижения.Помимо незначительного количества добровольно выбывших «по личным обстоятельствам», остальные нашли программу или неинтересной, или бесполезной и некачественной, или слишком сложной/слишком простой. В любом случае кроме «личных обстоятельств» это будет говорить о плохой подгонке друг к другу политики приема, информирования студентов и наполнения образовательного процесса.

При ближайшем рассмотрении массовый принудительныйотсев также выглядит неоднозначно. С одной стороны, в этой процедуре участвуют студенты, которые хотят продолжать обучение (если они не хотят, то смотрим предыдущий пункт). С другой стороны, здесь действует университет, который, ссылаясь на неуспеваемость, отказывает им в удовлетворении этого желания. Если таких студентов много, то опять же возникает вопрос о том, почему и зачем они там собрались, можно ли назвать ленивых или глупых студентов сильным набором? А если они умны и усердны, то, вероятно, дело не в них, а в чем-то другом.

Какой процент отчислений можно назвать высоким? Я специально избегал конкретных цифр в силу формата текста и в силу того, что мне интересно было критически проанализировать привлекательность идеи «большого отчисления». В процентном выражении представления о высоком проценте отчислений могут значительно отличаться в зависимости от направления подготовки. Где-то это может быть каждый пятый, а где-то и половина. Независимо от меняющихся цифр и фактического числа отчисленных важно то, что отсев сам по себе для многих служит регулятивным идеалом качественного образования. Возможно, что привлекательность идеи отсева у нас уходит корнями в советское прошлое и опирается на недоверие институту приема абитуриентов или исходит из общих репрессивных представлений об образовании. Каковы бы ни были причины привлекательностиэтой идеи, в современных институциональных условиях многочисленныеотчисления, на мой взгляд,не являются признаком высокого класса учебного заведения.

1 ноября, 2016 г.