Публикуйся или…

В своей сегодняшней колонке доцент факультета экономики Елена Шакина размышляет о знаменитом «списке Билла» и актуальной проблеме качества публикационной активности.

Шакина Елена Анатольевна

Департамент экономики и финансов: Доцент

 

Недавно прочитала очень интересную статью Джеффри Билла в последнем выпуске HERB. Джеффри принадлежит авторство знаменитого «списка Билла» – перечня журналов, которые по тем или иным причинам названы junk journals (мусорные журналы). Причиной включения журнала в этот список является отсутствие процесса рецензирования, что приводит к низкому качеству опубликованных там работ. Чаще всего такие издания взымают плату за публикацию в той или иной форме, обещая автору быстрый и, что самое важное, гарантированный выпуск его статьи. В Вышке про такую форму нарушения академических правил и этики известно давно. И в России наш университет стал одним из первых, кто проблему не только озвучил, но и стал принимать меры по борьбе с квазинаукой и фейковыми публикациями. В первую очередь, конечно, меры касаются внутренней политики стимулирования преподавателей и научных сотрудников Вышки. Публикации в таких изданиях не учитываются при аттестации сотрудников, отчетах по исследовательским проектам и при назначении академических надбавок. Несмотря на то что внедрение такой политики университета вызвало определенное сопротивление, сейчас большинство сотрудников Вышки ее приняли и в соответствии с ней строят свою публикационную стратегию. Что примечательно, мы видим положительные сдвиги: больше публикаций в хороших журналах и лишь незначительные отголоски отсутствия этих правил в прошлом.

Однако прочитанная мною статья заставила задуматься о том, что проблема фейковых публикаций существенно более сложная и мы видим лишь вершину айсберга. Джеффри Билл говорит в своей статье о причинах возникновения таких журналов, о том, кто предъявляет на них спрос, который, в свою очередь, рождает предложение со стороны издательств, желающих на этом заработать. Неслучайно большая часть авторов, желающих опубликоваться в junk journals, работают в университетах Восточной Европы, бывших советских республиках и России. Это связано с системой стимулирования преподавателей, основанной на количественной оценке публикационной активности. Об этой причине упоминает Дж. Билл. На мой взгляд, это не единственная и, возможно, даже не самая главная причина. То, что остается за кадром, – это утраченные за многие годы университетские традиции.

Однажды мы с моим коллегой провели социальный эксперимент, который должен был разрешить возникший между нами спор. Несколько лет назад я занималась программой кадрового резерва в пермском кампусе. Тогда мы находились на стадии экстенсивного роста, и в Высшей школе экономики появилось много новых молодых преподавателей, пришедших как с внешнего рынка, так и после вышкинских образовательных программ. В мои задачи входила не только координация программы, но и проведение неформальных встреч с резервистами, а также научных семинаров. То, что практически сразу бросилось в глаза, – это искажения их стимулов. Несмотря на то что подавляющее большинство резервистов выражали желание публиковаться, у меня возникли сомнения в том, понимают ли они, зачем это делать. Безусловно, к публикационной активности их подталкивал целый ряд стимулирующих инструментов в университете. Но может ли это заставить их проводить хорошие исследования и стремиться опубликовать их в хороших журналах? Мой коллега, в отличие от меня, был уверен, что молодые сотрудники пермской Вышки имеют ясное представление о том, почему университетский преподаватель должен писать и публиковать статьи. Мы решили встретиться и поговорить об этом с каждым из них. Признаюсь, результаты бесед шокировали даже меня. Ведь ни один из резервистов пермской Вышки не назвал в качестве причины необходимость делиться результатами своих исследований с коллегами и студентами, возможность получать обратную связь от рецензентов и редакторов журналов, желание сделать вклад в развитие знаний в своей области. Среди наиболее частых ответов встречались: «это требование университета», «без публикаций нельзя защитить диссертацию» и, конечно, «академические надбавки». В чем причина искажения стимулов? И могут ли ограничительные меры, связанные с формированием списков нерекомендуемых журналов, существенно изменить ситуацию с фейковыми публикациями? Я бы ответила отрицательно на второй вопрос, а первый использовала как основу выстраивания новой академической культуры. Я бы начала с открытого разговора, а иногда объяснения того, что кажется абсолютно очевидным в западных университетах, но совсем не так очевидно даже в ведущих российских.

Это, скорее всего, не принесет немедленный результат и потребует немало времени. Но позволит постепенно трансформировать академическую среду университета, возможно, сделает стимулирующую политику более эффективной. Но, что самое главное, усилит внутреннюю мотивацию преподавателей публиковать статьи там, где их вероятнее всего прочитают.

 

P.S. Как только я закончила писать эту колонку, мне по иронии пришло письмо на корпоративную почту с темой «SHAKINA публикация статьи в Скопус или Томсон Рейтерс» и обращением ко мне в первых строчках:

«SHAKINA E. С 30-03-2016 года УВЕЛИЧИВАЮТСЯ ЦЕНЫ на услугу «публикация статьи в журнале», на услугу «повышение научного уровня статьи» и на услугу «перевод на научный английский язык».

7 апреля, 2016 г.