Он наступает, нас засыпает

Булат Назмутдинов

 

Я хочу одного – чтоб меня унесло,

Я хочу одного – поскорее уснуть.
 

Накануне Нового года я видел свою коллегу. Она шла вниз по лестнице и, проходя мимо, меня не узнала. Я поздоровался, она призналась, что спала всего три часа. Я попытался приободрить: «Вы молодец, вы столько всего успеваете».

Я не могу не спать, в моей жизни нет бессонных ночей. Даже во время сессии, когда мы всей группой без смысла и пользы конспектировали закон о милиции, я спал около часа.

Сон в мегаполисе вроде Москвы нужен по разным причинам.

Первая – просто не быть, провалиться в черную ночь. Но зима холодна и навязчива, приходится быть, держать тело в тепле, существовать. Поэтому сон – любимая лень. Забывая о суете, лучше на время просто исчезнуть. Ночь – это выход из снежной сансары, круговорота из писем, тревожных звонков, пиликания мессенджеров.

Вторая – это мечты. Забудьте про Николаева и его пять причин, вспомните Роя Орбисона. In dreams I talk to you... Сон исполняет наши желания: можно летать и петь. На фоне лазурного неба, податливых облаков. Плыть на мягких диванах вдоль теплых холмов. Можно любить все вокруг, ускользать от внимания. Сны неподвластны начальству: чем насильственнее рутина, тем радостней сновидение. В нем есть все, чего нет в коридорах нашего дня. Во сне дают волю, снимают хомут. Ночь – это наш Юрьев день.

Перед тем как уснуть окончательно, хочется продлить дремоту, цедить ее, не выпивать залпом. Голову клонит вниз, тело обмякло, веки заклеены. Контроль призрачен, мир уже кружится, слова образуют нестройный ряд. Воспоминания четче, яснее предметов, что в полуметре от нас. Если днем я могу отмотать назад пару суждений, понять, как одно порождало другое, то в полусне все суждения рушатся, будто во время землетрясения. Ты забываешь не просто цепочку или первое из суждений. Лопается сама идея единства: ничто ни с чем не может быть связано. Речь пульсирует и угасает.

Близорукость мышления сменяется чередой снов. Сразу, внезапно, глубокая тьма, густая и неподвижная, чистое небытие, когда мы для других – просто объект наблюдения. Затем гонка за самим собой – попытка себя обрести в иных обстоятельствах: посреди страхов и новых желаний. Во сне я часто теряю контроль на семинаре, все перестают меня слушать и куда-то бегут, я беспомощно озираюсь. На широкой городской площади появляется знаменитый юрист Ганс Кельзен, черно-белый и неподвижный. Все тянут к нему свои руки, как к парфюмеру.

Главное в этой борьбе – ночное дыхание: не бояться и не просыпаться. Я выпадаю из сна очень часто буквально: когда что-то очень не нравится, я катапультируюсь в прежнюю жизнь. Обратно так не получится. Перед сном попытайтесь представить себе новое состояние. Что с вами будет через десять минут? Как получить новое качество? Пусть и на время, но перестать подчинять свое тело воле. Как река, я впадаю в озеро сна, можно ли в нем остаться собой? Это ведь буду не я – и я не хочу исчезать. Это возможное отстранение будоражит, бодрит. Это немыслимо, непредставимо. Сон отступает, но снова захватывает, когда первый испуг маленькой смерти уходит. И нас засыпает.

С наступающим сном.

 

Автор текста: Назмутдинов Булат Венерович, 23 декабря, 2019 г.