Уйти по-английски, встретить по-гречески

Булат Назмутдинов

Что такое Греция для академического человека? Почти всё – от самоназвания и «теории» до «прагматики». Для человека, причастного русской культуре, Греция – ключ к созданию алфавита, формированию религиозного сознания и политической эстетики, корни множества слов – от школы до апокалипсиса, от Насти до Николая.

Но всё это про древних эллинов. Подражая аббату Сийесу, можем спросить: «Что есть современная Греция для многих из нас?» В сравнении с прошлым – ничто. Место культурного отдыха, где можно открыть любимую книгу и вытянуть ноги, уперевшись в Эгейское море. Такое же заштампованное пространство, как и сотни других.

Современная, новая Греция должна для нас стать чем-то важным, не только приятным курортом с исторической памятью об Ипсиланти, Тео Ангелопулосе и греке Зорбе. Разумеется, речь идет не о тех, кто специально занимается Грецией или Южной Европой. Но даже интеллектуал на зарплате мало чем отличается от того, кто работает в офисе, когда попадает в шелковые объятия туристической индустрии. Расслабляясь и расширяясь в пространстве, он становится таким же куском красного мяса, как и другие. Капитализм отвел новой Элладе конкретную нишу: искалеченные статуи; законсервированные развалины; пляжи из розового песка; придуманный американцем танец сиртаки, этот греческий болеро; вкрадчивый сервис без анатолийского натиска; мажорные песни с аплодисментами.

Таковы альфа и омега приезжих стереотипов – Греция достойна другого внимания. Ее нерв – не в хрестоматийных напевах Демиса Руссоса, а в остром, пронзительном баритоне Янниса Харулиса. Не в песенном фитнесе Елены Папаризу, а в музыке Маноса Хадзидакиса. Последний очень много сделал для развития жанра «ребетика», городского шансона, гонимого не только «черными полковниками», но и более умеренными правыми правительствами, не любившими его почти так же, как коммунистов.

В Греции пока что жива бардовская песня – жанр в России заболтанный и обескровленный. С трудом могу представить себе молодых людей, всерьез распевающих Окуджаву или Городницкого. То же самое верно и по поводу греческой классовой солидарности. Первое мая (Πρωτομαγιά) здесь по-прежнему значит многое. «Греки и праздник труда? – спросите вы. – Это которые сига-сига (потихоньку) и аврио-метааврио (завтра-послезавтра)?» Но греки, как и россияне, по статистике работают дольше, чем все европейцы, немцы или голландцы. Дело в производительности труда.

По многим причинам «левая» проблематика себя здесь не исчерпала. Греческие интеллектуалы сегодня – это противник неолиберализма, бывший министр финансов и настоящий профессор экономической теории Янис Варуфакис, критик либеральной демократии и современного права Костас Дузинас.

Обо всем этом можно узнать, читая статьи на английском и русском. Но чтобы видеть намного дальше, турист, прибывающий в Грецию, должен распознавать новогреческий алфавит (Ελληνικό αλφάβητο). Очень полезны первичные знания древнегреческого: сразу станет понятно, что «омега» (Ω ω) – это «большое о». Если после этого надписи и то, что за ними скрывается, не заговорят с вами, то станут чуть более ясными. Так, Ουρανός (Уранос) – это не только бог неба, но и само небо; Νεφέλη (Нефела) – божество облаков и облако как таковое.

Вслед за знакомством можно увидеть основу, сближающую культуры. Это не только древнегреческая мифология, герои которой в позднесоветское время заменили ветхозаветных пророков, но и сама система культуры. Причудливое сочетание православия и левых идей, социального государства и режима экономии. У греков особенная социальная система, культура публичного поведения, другая активность пенсионеров. Иногда кажется, что по религиозным и социальным праздникам гостиницы Крита и Кипра специально бронируют для пожилых гостей. Город засыпает, начинается греческий вечер. Звенят ладоши, темнеют полковники.

9 Мая в качестве главного праздника здесь заменяет Пасха, символ немного иной победы. Но отмечается он тоже общесоциально, не узкокорпоративно. Это не только праздник духовенства или военных.

Если англо-американская глобализация оставляет на языке шрамы (стейкхолдеры, шейминг, инжиниринг, митинги с чаепитингами), то следы более ранней греческой глобализации (фонарь, трапеза, герой, идиот) давно стали органической частью нашего лексикона. И, наверное, лучше держаться того, что стало тобой в такой степени, когда этого не замечаешь, чем участвовать в чужих языковых играх. Их исход предсказуем. К слову, Exodus – заимствование из греческого.

Автор текста: Назмутдинов Булат Венерович, 16 мая, 2019 г.