Студентоцентричность

Ирина Шафранская, доцент департамента менеджмента НИУ ВШЭ – Пермь

Эту колонку я писала долго – совсем не потому, что ее обдумывание заняло много времени или я пыталась подобрать самые подходящие слова. Просто май – самый напряженный месяц в преподавательской жизни, когда все важные моменты образовательных программ сконцентрированы на небольшом, зачастую двух-трехнедельном промежутке времени сдачи всего: итоговых работ, контрольных точек, курсовых и ВКР. В середине мая мое рабочее место становится похоже на кабинет психотерапевта: плачущие магистры, в диссертациях которых не нашлось статистически значимых закономерностей, и теперь непонятно, какие рекомендации давать; вздрагивающие, обложенные учебниками и конспектами бакалавры – у них впереди еще госэкзамен, и они внезапно понимают, как много всего, оказывается, они изучали; самоуверенные третьекурсники – их курсовая так крута, что они на ее основе напишут в будущем году диплом, и вся проблема только в том, что «вдруг “Антиплагиат” покажет высокий процент?»; второкурсники, которые впервые защищают курсовую и, напитавшись советами старших товарищей, считают возможные исходы в зависимости от состава комиссии. Кому-то из них нужна поддержка – «вы все знаете и сможете», чей-то пыл надо охладить – «готовы ли вы к такому вопросу?», а кому-то надо честно сказать: «Из этого выйдет хорошая статья, подумайте об аспирантуре». И везде – в столовой, в департаменте, на университетской конференции, а иногда даже дома – разговор идет о студентах, их успехах – вся жизнь университета становится максимально студентоцентричной.

Возможно, этот патернализм чрезмерен, но именно такая, во многом унаследованная практика студентоцентричности, как сейчас модно говорить, токсична. Ты вовлекаешься в их ситуацию, переживаешь ее вновь и вновь и превращаешься в болельщика на защитах дипломов «своих» и нападающего – в обратной ситуации. Не могу сказать, что это приятные ощущения, и, наверное, сама студентоцентричность совершенно не в этом.

Многие университеты, адаптируя практику студентоцентричности, говорят на самом деле о другом – об ориентации на потребности, о long-life обучении и устойчивой среде развития талантов. Однако это все мне тоже кажется лозунгами, конкретная реализация которых – в деталях. И я бы предлагала думать о студентоцентричном университете в следующих терминах:

• терминах самооценки – наша оценка зачастую становится для них единственным ориентиром их успеха, в то время как все чаще именно peer-оценка, оценка коллег приобретает вес в реальной жизни. Все мои эксперименты на разных курсах с элементами peer-оценивания приводят к завышению оценок под лозунгом «Мы же вместе учимся», – а в нашей профессиональной области – в менеджменте – это плохая практика;
• терминах «проживания учебного опыта как жизненного» – и это не только про развитие проектной деятельности, это в большей степени про реальность их собственных финансовых микровложений в проекты; про ставки, выигрыш и проигрыш – не только в формате сверхвысокой оценки или отчисления, но и в формате группового, командного результата – победы или проигрыша и его последствий;
• терминах «запланированного провала» – когда, давая задание, ты заранее понимаешь, что в итоге у группы получится провал, и даешь им возможность «провалиться, а потом встать и идти дальше». И именно так активируется склонность к предпринимательству, а не через мотивирующие выступления приглашенных звезд.

И тут я ожидаю немедленно отклика читателей, что это во многом невозможно, потому что есть ограничения нормативных актов, образовательных стандартов, надо будет опять переделывать программы, переписывать компетенции и придумывать способы сопротивления изменениям изнутри. Но Вышка изначально была белой вороной среди серых университетов с наследием, почему бы не вернуться в режим эксперимента хотя бы в очень небольших масштабах. Наша текущая студентоцентричность – как у всех: мы ругаем за поверхностность поколение, которое моя коллега Елена Шакина метко назвала digital natives, сами будучи digital naïve; мы вздыхаем об их узком кругозоре, говоря об эффекте ЕГЭ, но забываем, что именно ЕГЭ стало драйвером абитуриентской мобильности; мы не хвалим, а ругаем за недостатки работ, хотя именно они для нас – ориентир образовательных улучшений, а для них – область личностного роста. Мы застряли в старых, консервативных форматах и не готовы радикально их менять, и это делает нас «процессоцентричными», замедляя движение вперед. Кажется, наступает время новой студентоцентричности, и, если мы не поймем, какой она должна быть для нового поколения, наша уютная башня, в которой удобно писать статьи и думать о квартилях, падет в один миг. Поэтому я всерьез задумываюсь над тем, чтобы зачитывать в курсе результаты участия в международном пермском марафоне и разрешать не посещать занятия тем, кто смог достать билеты на Дягилевский фестиваль Пермского театра оперы и балета, а уж как это сформулировать в программе курса – я подумаю летом.

Автор текста: Шафранская Ирина Николаевна, 31 мая, 2018 г.