Научные комиссии: радости и трудности

Научные комиссии в ВШЭ работают уже несколько лет, и можно подвести некоторые итоги. Своими мыслями на эту тему делятся сотрудники НК из всех трех вышкинских кампусов. Если коротко, то можно сказать, что самое сложное в работе членов НК – это договориться между собой.

Даниил Александров, заместитель директора НИУ ВШЭ – Санкт-Петербург, член научной комиссии НИУ ВШЭ – Санкт-Петербург

Самое сложное в работе НК – это судить о своих коллегах и принимать решения о качестве докладов и конференций, что связано с решениями финансовыми: кому дать денег, а кому не дать (на поездки, на конференции и так далее). В первый год существования НК члены комиссии голосовали за всех, возведя это в принцип и говоря «а как же можно иначе». Члены НК были чрезвычайно рады тому, что есть такой простой способ принятия решений. В результате деньги на международные поездки и другие вещи кончились в середине года. И всем тем, кто подавал заявку потом, было отказано. Когда все узнали, что с 1 июля никто не получит ни копейки, возникли обиды: «зачем вы так с нами»? Мне в тот момент очень не нравилось работать в НК, потому что я с самого начала знал, что так и будет, а НК засовывала голову в песок, как страус.

Но в кампусе произошли перемены, и с подачи председателя НК, выдающегося историка Евгения Викторовича Анисимова, мы изменили работу комиссии и ее состав. Новая НК ведет серьезные дебаты относительно того, кого поддерживать, кого не поддерживать. Мы постарались собрать в новый состав НК людей, которые готовы задуматься над качеством науки за пределами своей специальности. Мы ведем дискуссии внутри НК, чего раньше не было. У нас, например, шли дебаты, связанные с представлением о том, насколько мы готовы применять вышкинский принцип интернационализации к принятию решений о финансировании каких-то мероприятий. Была, например, такая позиция: мы будем финансировать мероприятия только на английском языке.А другая позиция – на любом языке, потому что нам важны научные качества мероприятия, а не язык. Или мы вводим другой критерий: какое количество иностранцев должно быть на конференции, чтобы мы ее поддержали. Эти дебаты были важными просто потому, что люди отстаивали свои мнения. Я, можно сказать, эти дебаты инициировал, потому что высказал позицию, про которую знал, что она вызовет дискуссию.

______________________________

«Главное достижение комиссии, в которой я участвую, – это процесс выработки академических норм».
______________________________

Мы пытаемся выработать общие представления о том, что такое хорошая научная конференция. Это важная работа, потому что традиционно хорошими конференциями считаются крупные съезды. Моя позиция – и мои коллеги ее частично поддержали – что это во многом не так: на огромных съездах мало кто на кого обращает внимание. А бывают более специализированные конференции – не на две тысячи человек, как съезд, а на триста. Участвовать в них более разумно, потому что отклик будет больше.

Постепенно мы вырабатываем общие представления, которых у нас раньше не было. Я давно хотел это увидеть – коллективную выработку общих академических представлений о том, что такое хорошо и что такое плохо. Долгая работа людей вместе – это важная работа по выработке академических консенсусов. Мне кажется, что главное достижение комиссии, в которой я участвую, – это процесс выработки академических норм.

В этом календарном году мы движемся с некоторой экономией. Вот уже кончается полугодие, а у нас плановая сумма на полгода еще не совсем израсходована.

 

Дмитрий Потапов, заместитель директора НИУ ВШЭ – Пермь, секретарь научной комиссии НИУ ВШЭ – Пермь

Для меня самое яркое в работе НК – это как люди без административного опыта вовлекаются в работу и как их позиция по ряду вопросов со временем трансформируется. Раньше многие участники НК были в некотором смысле «по другую сторону баррикад». Они подавали заявки на трэвел-гранты и, бывает, получали отказы. Сейчас, когда они на этой стороне, они понимают, что отказы происходят не по личным мотивам, а либо потому, что, допустим, не выполнены формальные требования к сроку подачи заявки, либо нет финансирования, либо заявка оценивается ниже, чем конкурирующие. Члены комиссии – доценты, профессора – потом приходят в свой департамент и рассказывают об этом опыте коллегам. Получается, что не я транслирую какие-то идеи или нормы, а коллеги делятся с коллегами своим опытом, и это важный канал распространения информации о принятии решений в ВШЭ.

Мы пытаемся формализовать принятие решений. У нас почти по всем вопросам есть критерии и есть эксперты. Бывает, нам кажется, что по результатам экспертизы решение будет не совсем верным. Но мы его принимаем, не отступая от критериев. А в дальнейшем думаем о корректировке уже критериев, а не решения. Потом работа сводится к поддержанию этого механизма.

Еще важный плюс работы НК: у нас маленький кампус, 120 штатных профессоров. В комиссию входят представители всех департаментов. У нас есть юристы, менеджеры, экономист, программный инженер, лингвист, финансист и философ – люди из разных областей. В разных подразделениях плотность научной среды разная. И обсуждение на НК позволяет менее опытным подразделениям перенимать опыт более успешных коллег. Происходит очень ценный обмен информацией.

Для меня основная сложность заключается в том, что, когда НК принимает не то решение, которое мне кажется верным, а альтернативное, то принять мне это сложно, ведь я отвечаю за его реализацию. Трудно отвечать за реализацию решения, с которым ты не в полной мере согласен.

 _______________________________

«Трудно отвечать за реализацию решения, с которым ты не в полной мере согласен».

 ______________________________

Еще есть сложность, связанная с отношениями между НК и нашим подразделением в целом и Москвой. В Москве все быстро меняется, а до нас эти изменения доходят с запозданием. За время работы комиссии многое было отдано на откуп филиалам, потом какие-то вопросы перенесли обратно в центр, и такой маятник вносит некоторый сумбур. Коллеги – преподаватели и члены НК – только подстроились под новую модель распределения полномочий между центром и филиалами, а она снова меняется. Я понимаю, что у этого есть объективные предпосылки, и, когда делается что-то новое, это делается в режиме эксперимента.

Вторая сложность в том, что у нас львиная доля ресурсов – очень короткие, с очень жестким сроком использования. В этом году решение о сумме, выделяемой на конференции, пришло в апреле.Значит, до апреля мы научные мероприятия могли планировать с большой долей условности. И заявители находятся в подвешенном состоянии – ждут, будет их заявка отвергнута либо поддержана.

 

 Айгуль Мавлетова, Москва, заместитель декана факультета социальных наук, секретарь научной комиссии факультета социальных наук

 Механизмы принятия решений по всем вопросам мы более или менее отработали. В целом опыт у нас положительный. На мой взгляд, у нас есть понимание того, что происходит, и есть представление о целях. Все заявки по всем статьям расходов у нас проходят экспертизу. На основе данных экспертиз мы принимаем решения. Но, конечно, я не всегда уверена в том, что мы принимаем наиболее оптимальные решения.

Мы стараемся отдавать предпочтение международным коллаборациям, мы хотим видеть на факультете большие международные конференции. На уровне департаментов их провести сложно, потому что для этого нужно дополнительное финансирование, а мы предоставляем лишь небольшое софинансирование, которое позволяет приехать двум-трем иностранным экспертам. Нам очень важно привлечь международных исследователей, потому что в предметном рейтинге QS большую долю занимает именно академическая репутация. Например, по психологии этот вес составляет 40%, по направлениям «образование» и «политическая наука» – 50%, а по социологии – 70%. Есть вероятность, что, организовав хорошую конференцию, мы получим голоса международных экспертов по нашим направлениям. Это может если не продвинуть нас в рейтинге, то оставить на том месте, на котором мы находимся сейчас.

_______________________________
«Нам очень важно привлечь международных исследователей, потому что в предметном рейтинге QS большую долю занимает именно академическая репутация». 
________________________________________________

А повседневные наши дела – это трэвел-гранты, на них у нас уходит больше всего денег. Мы тратим намного больше, чем на них выделено, перекидываем деньги из других статей, например из статьи на повышение квалификации сотрудников. Это очень сложный для нас вопрос, потому что проседают другие статьи.

 
  Даниел Карабекян, Москва, заместитель декана по научной работе, факультет экономических наук, председатель научной комиссии факультета экономических наук НИУ ВШЭ

 Научная комиссия появилась на факультете в начале 2015 года. Первыми двумя вопросами, которые она обсуждала, были заявки на организацию конференций и летних школ. Оба вопроса, в особенности второй, были очень конкурентными: денег мало, просят много, а заявки в целом хорошие. Ситуация была осложнена экономической составляющей (кризис конца 2014 года сильно поменял цены на авиабилеты для специалистов) и самим переходным периодом, не все понимали, куда и с какими вопросами надо обращаться. Пришлось с нуля разрабатывать критерии принятия решений и срочно принимать эти самые решения (о поддержке заявок или об отказе, о том, сколько средств выделять), чтобы коллеги успели найти где-то софинансирование.

За два года мы вышли на более размеренный режим работы. Основной сложностью сейчас являются заявки на трэвел-гранты: НК рассматривает заявки преподавателей, студентов и аспирантов на поездки. Это серьезная работа, которая ведется весь год, и активнее всего – в мае-июне. Мы проводим по четыре заседания в месяц и в целом рассматриваем около 80 заявок, каждая из которых проходит экспертизу.

Главным плюсом НК является то, что мы сами принимаем решения,и нам теперь яснее видна ситуация с исследованиями на факультете: ты лучше понимаешь, чем занимаются твои коллеги. Но это в каком-то плане и минус. Приходится принимать сложные решения, и теперь обида на абстрактную Мясницкую, которая не дала денег, переносится на тебя.

 _____________________________

«Ни у кого из членов научной комиссии нет стимула искажать свои предпочтения по заявкам». 

 ______________________________

 

Та свобода, которую нам дали, позволила сильно улучшить процедуры принятия решений. В частности, мы отказались от жестких лимитов на направления поездок. Тут надо пояснить, что Научный фонд принимает решение в дискретном виде. У них есть так называемые лимиты на направления поездки. То есть если ты едешь в Европу (в любую страну), то тебе дается 65 000 (или меньше, если ты вдруг запросил меньше, но мало кто так делает), если в США, то 80 000, в Турцию – 50 000 и т.д. Мы используем эти лимиты больше как ориентиры.Если мероприятие хорошее и доклад, с которым человек хочет выступить, достойный (а эксперты оценивают оба параметра), то мы можем и выделить на поездку большую сумму. В то же время у нас есть лимиты на общую сумму, которую человек может получить от комиссии в течение календарного года.

Еще мы внедрили механизм частичной поддержки: каждый член комиссии голосует за сумму поддержки, а общий итог определяется по принципу медианного избирателя.

  

Принцип медианного избирателя: побеждает та сумма, за которую проголосует больше половины членов комиссии. Другими словами, та, которая набирает больше голосов при попарном сравнении любых двух сумм, названных членами комиссии. Например, если из девяти членов комиссии трое выступают за 20 тыс. руб., один за 30 тыс. руб., один за 35 тыс. руб. и четверо за 70 тыс. руб., то поддержка составит 35 тыс. 

  Побеждает та сумма, за которую проголосует больше половины членов НК. Отдельным плюсом этой процедуры является то, что ни у кого нет стимула искажать свои предпочтения по заявкам. Например, вдруг (хотя этого, конечно, быть не может, так как у нас действительно независимые члены комиссии) кто-то из членов комиссии хочет протолкнуть заявку или добиться, чтобы ей дали больше денег. Своими действиями (своим голосом) он никак не повлияет на результат. Если он не медианный избиратель, то его голос все равно ни на что не повлияет, а если медианный, то только он и влияет, поэтому стимула что-то искажать нет.

Конечно, многое можно улучшать. В частности, в Научном фонде до сих пор есть научные сотрудники, которые в каком-то понимании остались изолированными от наших программ. Это порождает комичные ситуации. Бывает, что на крутое мероприятие студент получает больше денег, чем его научный руководитель, поскольку второй подавал заявку в Научный фонд, где действуют жесткие лимиты вне зависимости от качества мероприятия.

22 июня, 2017 г.