Зачем публиковаться в российских научных журналах? Часть 2

 

Первую часть читайте по ссылке: https://okna.hse.ru/news/179898490.html

Роман Абрамов, доцент департамента социологии НИУ ВШЭ

Абрамов Роман Николаевич

Доцент Кафедры анализа социальных институтов

 

 

Прежде всего я бы хотел отметить некоторую любопытную странность в постановке вопроса о целесообразности публикаций на русском языке для социолога. Представим себе подобный вопрос, обращенный к французским или немецким социологам: нужно ли публиковаться в немецких (французских) социологических журналах? зачем? каковы основные аргументы за и против? почему бы всем не публиковаться только в международных журналах? Конечно, процессы глобализации неотвратимы, и социологи других стран тоже активно публикуются в англоязычных журналах, однако у социологов европейских стран не возникает проблемы, связанной с ценностью публикаций на родном языке в журналах своих стран. У нас же этот вопрос принял вполне практический характер, нередко связанный с уровнем оплаты и возможностью работы в университетской системе. Нет ли здесь некоторой проблемы?

До недавнего времени основная часть российских социологов публиковалась в русскоязычных журналах, что было связано с особенностями развития социологии в СССР и России. Впрочем, ряд работ отечественных социологов переводился в 1960-80-е годы на другие языки для продвижения исследований советской социологии. Также в США и других странах публиковались избранные переводы и обзоры статей, выходивших в некогда единственном профессиональном журнале «Социологические исследования». Сегодня ситуация изменилась. Во-первых, начиная с 1990-х годов для российских социологов открылись возможности сотрудничества и совместных проектов с зарубежными коллегами, что стимулировало к публикациям в зарубежных журналах на иностранных языках. Российская социология активно интегрировалась в международный академический контекст. Во-вторых, примерно с 2010 года в ведущих университетах страны стали приниматься программы участия в глобальных университетских рейтингах, где публикации в peer-review журналах являются одним из ключевых показателей результативности работы вуза. С того времени растет публикационная активность российских социологов в зарубежных научных журналах. Есть и другая тенденция: некоторые российские научные журналы стали выходить на английском языке и включаться в международные базы публикаций. То есть у российских социологов есть возможность публиковаться на английском языке и в отечественных журналах.

Социология устроена так, что одновременно многие термины и теоретические идеи являются заимствованиями из языков объяснения зарубежных традиций: французской, немецкой, британской, американской и т.д. Поэтому публикации на иностранном языке выглядят логично в контексте распространения социального знания. Другое дело, что наличие исследований и публикаций на русском языке до некоторой степени позволяет быть уверенным, что в России появится собственный теоретический и методологический язык социологии, а это является важным признаком наличия здесь оригинального социального знания. Так что с этой точки зрения публикации на русском языке в российских журналах вполне оправданны.

Кроме того, многие темы и проблемы, обсуждаемые социологами, касаются изменений в российском обществе и в первую очередь интересны русскоязычному читателю, зарубежные журналы просто не заинтересуются такими публикациями и исследованиями. Соответственно, здесь уместна публикация в российском академическом журнале. Также российские научные социологические журналы активно воспринимают международные стандарты и процедуры прохождения рукописей через независимое рецензирование и общепринятое оформление реквизитов публикаций. Таким образом, отдавая рукопись в действительно качественный российский научный журнал, автор может получить ценные комментарии рецензентов. К тому же у нас есть собственная аудитория читателей социологических статей на русском языке, и эти публикации являются неотъемлемой частью научной коммуникации внутри профессионального сообщества.

Отдельно нужно сказать о важности публикаций статей в российских социологических журналах в связи в преподаванием. Пока еще в России основным языком преподавания социальных дисциплин является русский. Возможно, в будущем ситуация изменится в ходе дальнейших реформ образования и науки. Сейчас же авторские курсы преимущественно базируются на рекомендованной литературе на русском языке, что не подвергает сомнению исключительную важность знакомства студентов с текстами на других языках. Таким образом, материалы публикации в российском научном журнале могут быть использованы в процессе преподавания.

Подготовка любой публикации занимает довольно много времени, а в KPI сотрудников все большего числа российских университетов публикации в российских научных журналах занимают все меньшее место в оценке их результативности. Происходит переориентация на зарубежные журналы и публикации на других языках. Это объективный процесс, связанный с вектором движения российской академической системы к глобальному рынку знаний и образовательных услуг. В этих условиях ученые и преподаватели отдают предпочтение публикациям в зарубежных журналах, поскольку также надеются, что с результатами их исследований оперативно познакомятся коллеги в других странах. Понятно, что английский язык стал «новой латынью» в научном мире, и поэтому для распространения знаний первоочередную важность обретают публикации в рейтинговых англоязычных журналах.

Иными словами, нужно публиковаться в качественных, читаемых журналах, выходящих в России и других странах, подходить к этому вопросу сбалансированно.

 

Павел Уваров, профессор Школы исторических наук факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ

Уваров Павел Юрьевич

Профессор Школы исторических наук

 

Публиковаться в российских журналах надо. Но не во всех.

Гуманитарная наука только наполовину интернациональна, а наполовину сугубо национальна. К тому же содержится на деньги отечественных налогоплательщиков. Российская публика вправе надеяться на знакомство с работой своего соотечественника. А родное научное сообщество призвано его оценивать, причем по критериям национальной науки. Не говоря уже об иных задачах нравственного порядка.

Публиковаться в международных изданиях очень полезно. Но публиковаться только в них? Ну, если сбежал в Лондон, то такое себе можно представить. Да и то Герцен с Огаревым, кажется, по-русски писали там.

Да и в зарубежных журналах тоже не рвутся печатать наших компатриотов.

 

Татьяна Печерская, профессор кафедры русской и зарубежной литературы, теории литературы и методики обучения литературе Института филологии, массовой информации и психологии Новосибирского государственного педагогического университета

В российских журналах публиковаться, конечно, нужно. Зачем? Прагматические причины: это обязательное требование вуза; статья отображается в электронной библиотеке, т.е. становится доступной для профессионального сообщества; к тому же сейчас все журналы имеют сайты и выкладывают материалы. Научные причины: по роду научных интересов (русская литература) я интересуюсь работами отечественных коллег и располагаю высказывание именно с ориентацией на это сообщество. В этом смысле идея публиковаться только в международных журналах кажется странной. Наука как таковая, конечно, международна, но профессиональные кластеры всегда существовали, к тому же в настоящее время посылка в международный журнал ассоциируется с посылкой в открытый космос – без ответа и отклика. С гуманитарными науками это особенно ощутимо. Минус всех журналов – и наших, и международных – состоит в том, что они (по жанру) составляют сборную солянку. С этой точки зрения отказ признавать сборники (у нас, например, согласно требованиям министерства статьи в сборниках вообще не учитываются при составлении информации о публикациях вуза (все равно – РИНЦ или нет) недальновиден в отношении нашей науки. Что касается международных журналов, то, как известно, одним из мощных препятствий для нормальной коммуникации остается язык. Можно говорить, что это неправильно и надо владеть языком, но реальное положение вещей от этого не меняется. И еще одно. Если вся отечественная наука устремится в международные журналы, то отечественные журналы надо закрыть? Чего ради? Тут вообще по-прежнему путаница с подходами к информации по точным, естественным и прочим наукам, циркулирующими в мире (как и с международными индексами цитирования). Словом, как всегда, крайности. Публиковаться надо и в отечественных, и в международных журналах (кому это важно и интересно, что во многом зависит от научных интересов).

 

Ольга Лебедева, профессор кафедры русской и зарубежной литературы филологического факультета Томского государственного университета

 

 Публиковаться в российских филологических журналах, несомненно, нужно, тут даже и вопроса нет: живя в России и занимаясь русской филологией, филолог должен быть известен прежде всего в своем отечестве, потому что зарубежные русисты (а их не так уж и много, поскольку филология сейчас нигде не является приоритетной и обещающей хорошую академическую карьеру наукой) ориентированы именно на русскую науку о русской литературе. Это не значит, что у них нет своей русистики, но все же они интересуются достижениями русистики именно в России, и при этом им гораздо интереснее и полезнее читать работы русских коллег на хорошем русском, а не на плохом английском языке. В международных журналах надо ведь публиковаться в основном на английском, а это, воля ваша, очень странно: почему русский филолог-русист должен печататься на иностранном языке, которым он (особенно если он принадлежит к старшему поколению) или не владеет вообще, или владеет не настолько хорошо, чтобы быть способным писать хорошим профессиональным стилем? Но при этом такой ученый может обладать великолепным русским языком и иметь индивидуальный стиль, который является отнюдь не последним фактором, определяющим значимость его работ. Тем более в условиях массового одичания русских в отношении к своему языку, когда задача сохранения того немногого, что осталось от некогда великого, могучего и свободного, является первостепенной. Одним словом, это к вопросу о литературоведении как отрасли изящной словесности: язык литературоведения не может не быть отчасти конгениален языку своего объекта, иначе это плохое литературоведение.

Но допустим, что в России появится генерация профессиональных переводчиков с русского на английский, специализированная на профессиональном языке литературоведения, – а эта овчинка вообще выделки стоит? То есть насколько велик будет за рубежом спрос на такого рода публикации? Мне представляется очень маловероятным, что статьи по истории русской литературы будут востребованы кем-то еще, кроме зарубежных специалистов по истории русской литературы, – а им-то зачем перевод? Если иностранец занимается русской литературой, он по определению владеет русским языком хотя бы пассивно. А уж для популяризации идей своего русского коллеги он всегда может написать хорошее предисловие или комментарий к переводу русского текста, да и просто перевести эту кажущуюся ему интересной работу на свой родной язык.

Преподавая в течение многих лет основы переводоведения и теорию художественного перевода, а также являясь действующим переводчиком с немецкого и итальянского на русский, я неоднократно имела случай убедиться в том, что филолога на любой иностранный язык должен переводить, во-первых, филолог, а во-вторых, носитель этого самого переводящего языка. Сравните переводы, выполненные просто переводчиком, с переводами, которые выполнил коллега-филолог, и вы сразу убедитесь в том, что это так. Для сравнения: в последнее время в европейских странах появилась такая специфическая разновидность художественного перевода, как филологический перевод: русский художественный текст, переведенный на иностранный язык не писателем или профессиональным переводчиком – носителями этого языка, а носителем этого языка филологом-русистом, несомненно, более способным постигнуть смыслы переводимого текста и найти им эквиваленты в родном языке или, на худой конец, откомментировать их в том случае, если смыслопорождающий элемент текста оказывается безэквивалентным.

Это к вопросу, нужно ли публиковаться в российских журналах и не перейти ли на публикации исключительно за рубежом. Для меня это не вопрос: да и нет. Но зато есть другой вопрос (другие вопросы): сколько этих российских филологических журналов вообще, каков их статус в российском и международных рейтингах (т.е. входят ли они в международные базы цитирования – именно этот вопрос приобрел решающее значение в публикационной стратегии каждого российского филолога в диапазоне от аспиранта до доктора филологических наук, действующего в качестве педагога высшей школы и члена диссертационного совета) и, наконец, насколько доступны эти журналы? По большому счету, в России таких ровно три: «Русская литература», «Вопросы литературы» и «Новое литературное обозрение». Их статус соответствует требованиям Минобра к публикациям работников академии и высшей школы. Другое дело, насколько вообще возможно со своей публикацией в них попасть? Думаю, это совсем не просто даже для ученых с именем, не говоря уже о тех, кто только начинает делать себе имя. Зависит от того, насколько интересующая ученого проблема сейчас в тренде и до какой степени совместимы его объект и период с общим направлением издания (в особенности это относится к НЛО, политика «Вопросов литературы» и «Русской литературы» более гибкая). Поэтому хорошо было бы, чтобы российских филологических журналов было побольше, чтобы они были подоступнее и чтобы соответствующие органы, которым так важен рейтинг публикаций соотечественников, заботились о том, чтобы было возможно публиковаться в рейтинговых изданиях в России, то есть чтобы хотя бы некоторые существующие периодические издания из «списка ВАК» вошли бы в эти самые международные базы… Но это, как мы все понимаем, утопия.

И наконец, последнее. Попробуйте проанализировать политику цитаций хотя бы первой сотни литературоведов – обладателей самых высоких хотя бы ринцевских индексов Хирша. Вы сразу убедитесь, что абсолютный приоритет принадлежит монографиям и учебникам. На второй позиции – статьи в так называемых коллективных монографиях (проблемно-тематических сборниках по материалам конференций) и в юбилейных и памятных изданиях, которые для всех нормальных филологов продолжают оставаться самыми престижными, хоть и по неофициальному рейтингу, видами публикаций: если этого ученого пригласили на международную конференцию в России или за рубежом, если его статью попросили в юбилейный сборник или сборник памяти большого ученого, то это самая высокая оценка его статуса в отечественной филологии. Статьи, опубликованные в так называемых изданиях перечня ВАК, цитируются очень немного, а если много, то это внушает определенные подозрения: чего греха таить, методика наращивания индекса Хирша – вещь общеизвестная.

В общем, вывод такой: если требуются публикации в таких-то изданиях (а они требуются, да еще как!) и официальный статус ученого поставлен в зависимость от их наличия или отсутствия (а он поставлен, да еще как жестко!), то большинство, да хоть бы плюясь и чертыхаясь, такие публикации предпримет: очень мало кто способен выдержать достойную позицию перед лицом материальных и официально-репутационных санкций. Однако такие люди есть. Но и достойные люди, не сделавшие индекс Хирша, Scopus и Web of Science смыслом жизни, но при этом не выдерживающие напора внешних сил в лице вышестоящих органов любого ранга и предпринимающие такие публикации, делают это без фанатизма и не считают, что это имеет какое-либо отношение к науке.

Этот выпуск «Academic forum» целиком, а также все предыдущие выпуски, читайте по этой ссылке в формате PDF

11 мая, 2016 г.