Зачем университету нужны мониторинги?

Проведение мониторинговых исследований является залогом стабильного развития любой организации. На их основе быстро отслеживаются и устраняются все неполадки в механизме её деятельности, и с их помощью принимаются более эффективные управленческие решения. Но что мы можем сказать о мониторингах, когда речь заходит об университете? Как проведение внутриуниверситетских мониторингов способствует развитию самого университета? В конце концов, как организуются в университете такие исследования? В поисках ответов на эти вопросы мы обратились к проректору НИУ ВШЭ Вадиму Радаеву.

Какие мониторинги проводятся и проводились в Высшей школе экономики?

Мы гордимся тем, что у нас очень развит institutional research, то есть внутренние исследования университетских проблем. Что интересно, этот проект возник в Вышке из сугубо студенческой инициативы. На факультете социологии к тому времени уже существовал социологический клуб «Город», который был образован в 1999 году студентами третьего курса. И вот в один прекрасный день они появились у меня на пороге и сказали:

– Вадим Валерьевич, не смотрите, что мы учимся только на третьем курсе, но мы уже сами по себе неплохие профессионалы и хотели бы как-то институционализироваться. А именно, нам необходимо помещение и компьютеры для работы.

– А что вы можете?

– Да мы всё можем!

– Хорошо. Но только тут все ходят и просят выделить им помещение и компьютеры. Между тем, сейчас у университета есть реальная проблема, в решении которой вы могли бы нам помочь.

И я обрисовал им проблему. Она была связана, с одной стороны, с обеспеченностью преподавателей компьютерами, а с другой, с их обеспеченностью помещениями. В частности, стоял вопрос, нужны или не нужны преподавателям отдельные кабинеты, где они предпочитают работать: дома или на работе? У нас в то время шли на этот счёт оживлённые дискуссии. Но эти дискуссии шли скорее на уровне здравого смысла и общей аргументации.

В итоге я предложил студентам из клуба «Город» провести совместное полевое исследование. Они согласились, провели это исследование и в конце концов получили конкретные данные. Всё прошло весьма удачно и интересно, и, таким образом, у руководства Вышки появилась эмпирическая база для дальнейших дискуссий.
Через некоторое время возникла идея проекта внутренних университетских мониторингов. Тогда появилось два мониторинга: студенческой и преподавательской жизни. Суть этих мониторингов заключалась в том, чтобы сформировать систематически работающий механизм обратной связи по поводу того, что происходит в университете. Дело в том, что у нас в университете постоянно происходят какие-то изменения, и важно понимать, знают ли о них студенты и сотрудники Вышки и как они к ним относятся. Например, мы хотели знать, сколько студентов учатся и одновременно работают. Как работающие студенты посещают занятия? Как это сопрягается с их успеваемостью? Или, например, когда мы активно стали развивать электронные базы в нашей библиотеке, то, разумеется, встал вопрос о том, как они используются? Кроме этого, нам важно было понять, как преподаватели и студенты относятся к изменениям в организации образовательного процесса, то есть ко всем нашим новациям: модульной системе, накопительной системе оценки, письменным экзаменам и т.д. Также, когда в определённый момент перед нами встала проблема плагиата, мы тут же вставили в анкеты блок вопросов об отношении преподавателей и студентов к этому явлению.

Таким образом, СК «Город» в течение нескольких последующих лет занимался этой исследовательской деятельностью. Наряду с двумя упомянутыми мониторингами, ежегодно проводился Мониторинг первокурсника – мы хотели знать, кто пришел в наш Университет. Мониторинговая деятельность считалась важной, на неё отводилась отдельная строка в финансовом плане Университета. Дальше происходило следующее. Старшее поколение членов клуба выросло и передало дело младшему. И так несколько раз. Потом в определённый момент, когда у них произошла очередная смена поколений, я почувствовал, что, с одной стороны, механизм немного начал барахлить, а с другой – стало ясно, что университету нашего типа нужен более профессиональный institutional research. Ещё одна проблема заключалась в том, что было мало аналитических работ. Некоторое время в качестве энтузиаста этим занимался я и ещё несколько студентов. Но всё равно работ было явно недостаточно. Это было обидно, так как мы обладали большим количеством хороших данных, а аналитикой мало кто занимался.

Однажды на зимней школе мы стали обсуждать сложившуюся ситуацию с Игорем Чириковым, нашим выпускником, который также в своё время руководил клубом «Город». В ходе этого обсуждения родилась идея создания Центра внутреннего мониторинга. В результате Центр возник в 2010 году, причём уже не как студенческий проект, а как полноценное структурное подразделение. Теперь его сотрудники не только обеспечивают нам полевые исследования, но также и аналитику. Кроме этого, они взяли на себя ещё множество разовых исследований, которые и раньше проводились – например, о бюджете времени студентов, о проблемах военной кафедры. Также проводилось исследование так называемых «отказников», то есть тех, кто поступил по баллам в Вышку, но не стал здесь учиться.

В последнее время был сделан ещё один важный шаг в развитии мониторинговых исследований. А именно, эти исследования были переведены из бумажного формата в электронный. И вопреки опасениям, оказалось, что всё здорово работает.

 

Как используются результаты мониторингов? Что удалось улучшить на их основе?

Вопрос этот в какой-то момент был критическим для ребят из клуба «Город». Они всё время им мучились.

Прежде всего отмечу, что мы всегда пытались продвигать результаты этих мониторингов. Проводились регулярные презентации этих результатов на Учёном совете. Однако со временем мы поняли, что короткие презентации на таком большом собрании не эффективны, и прекратили эту практику. Мы изменили стратегию и стали обсуждать эти результаты в рамках более узких целевых групп. Так, например, лучше обсуждать проблемы нового приёма студентов с людьми, которые отвечают за приёмную кампанию, а проблемы аспирантов с теми, кто занимается аспирантурой. Тем не менее, сделанные по результатам мониторингов отчёты всегда кладутся на стол ректору, и он, не сомневайтесь, всегда их смотрит.

Кроме этого, нельзя понимать использование результатов социологических исследований слишком прямолинейно и упрощённо. Нельзя считать, что если ты провёл исследование, то на его основе ректорат сразу будет принимать судьбоносные решения. Жизнь устроена несколько иначе. Управленческие решения достаточной степени сложности принимаются не на основе какого-то отдельного факта или результатов исследований (даже хороших). Они принимаются на основе того, что в социологии называется сложной констелляцией факторов, которые должны приниматься менеджерами во внимание. Принципиальная важность мониторинговой информации заключается не в том, что на её основе принимается конкретное решение, а в том, что она формирует информационный фон принятия таких решений.Одно дело, когда мы сидим на ректорате и рассуждаем, основываясь на каких-то своих общих представлениях. Другое дело, когда за теми или иными заявлениями стоят конкретные цифры. Когда решения принимаются на таком информационном фоне, можно смело утверждать, что они будут более разумными и правильно ориентированными.

 

 

Междисциплинарность: это хорошо или плохо?

В последнее время мы всё чаще слышим слово «междисциплинарный» и участвуем в междисциплинарных исследованиях или семинарах, но между тем редко задаёмся вопросом о самом явлении междисциплинарности. Насколько она полезна для академических исследований и развития науки?

За ответом на этот вопрос мы обратились к организаторам междисциплинарных семинаров, которые проводились в рамках конкурса кадрового резерва. Мы также спрашивали их о том, каковы, на их взгляд, перспективы проведения таких междисциплинарных семинаров? В чём, на их взгляд, основные преимущества и недостатки междисциплинарности?

 

Максим Дёмин, преподаватель кафедры гуманитарных наук Санкт-Петербургского филиала

Наш семинар «Междисциплинарные исследования институциализации знания» был призван скоординировать исследовательские усилия специалистов из кадрового резерва, работающих над проблематикой институциализации знания на материале истории разных дисциплин. Жёсткие условия конкурса на проведение междисциплинарных семинаров мотивируют нестандартно подходить к теме заявки. Донести результаты собственных исследований на доступном представителям других дисциплин языке представляется серьёзным вызовом. Любое пересечение границы, будь она государственная или, как в данном случае, только дисциплинарная, – это интересный опыт, хотя он может быть и весьма рискованным и болезненным. Дисциплинарное взаимодействие требует дополнительных интеллектуальных, организационных и даже эмоциональных усилий. На мой взгляд, риски междисциплинарных инициатив заключены  в следовании представлению, что междисциплинарные исследования должны быть построены по формуле «1+1», то есть являться сложением двух дисциплинарных перспектив рассмотрения одного явления. Такие попытки  часто приводят лишь к взаимному раздражению, а иногда  переходят в дискуссии, похожие на спор о том, кто сильнее: слон или бегемот. Мне кажется, что успех семинаров зависит от развития иных моделей взаимодействия, когда представителям разных дисциплин отводятся различные роли и задачи.

Междисциплинарные исследования – это не только реализация научных идей, но и выстраивание организационной кооперации. В этом отношении конкурс – отличный инструмент для налаживания контактов между разными подразделениями ВШЭ. Участие в междисциплинарных исследованиях позволяет посмотреть на свои занятия со стороны, расширить границы понимания традиционных проблем и, возможно, определить новые точки роста.

 

Марина Матецкая, доцент кафедры менеджмента Санкт-Петербургского филиала

Целью проведённого нами семинара было обсуждение и уточнение потенциала и инструментов современного развития в исследованиях о роли культуры в социально-экономическом развитии городов за рубежом (концепция креативного класса, креативного города, концепция творческих и культурных индустрий и их роли в социально-экономическом развитии общества).

На наш взгляд, проведение междисциплинарных семинаров – это интересный и востребованный формат научной дискуссии, а также привлекательное и информационно насыщенное мероприятие для студентов. Участникам было очень интересно познакомиться с результатами исследований, которые проводят социологи, экономисты, менеджеры по схожей тематике. Также, на наш взгляд, важным результатом проведения междисциплинарного семинара является расширение подходов к анализируемым проблемам, получение информации о методах сбора и анализа данных, применяемых в различных исследованиях. Например, после ознакомления с работами участников семинара у некоторых коллег возникло желание расширить методологический аппарат собственных исследований.  

Сложность междисциплинарных семинаров, на мой взгляд, заключается в вопросе сбора команды участников. Тема может интересовать многих, но для организации плодотворной дискуссии нужно, чтобы участники говорили на одном языке, использовали общие термины и были осведомлены об основных вопросах других исследований. Нам в этом смысле было легче, так как основные участники знали друг друга и знакомы с исследованиями, которые проводят коллеги.

 

Сергей Мотуз, доцент кафедры финансовых рынков и финансового менеджмента Санкт-Петербургского филиала

Нами был проведён междисциплинарный семинар на тему: «Интеграция методов экономики и социологии при принятии инвестиционных решений на фондовом рынке». Что касается трудностей реализации междисциплинарного подхода в исследуемой области, то мне кажется наиболее актуальными являются следующие два положения. Во-первых, оказалось весьма непросто исследователю с экономическим образованием взглянуть на проблему глазами социолога. Во-вторых, при использовании различных методов при принятии инвестиционных решений было достаточно сложно адекватно определить их приоритетность.

 

За ответом на вопрос об истоках междисциплинарности и её значении для современной науки мы обратились к эксперту, заведующему отделением культурологии НИУ ВШЭ Виталию Куренному.

 

С чем связано широкое распространение междисциплинарных исследований?

Сложный вопрос, который отсылает нас к генеалогии современной науки как таковой и требует для адекватного ответа детального анализа истории её формирования, институционального оформления и дисциплинарной сегментации. Если говорить совсем схематично, новоевропейская наука строилась по весьма специфической эпистемологической модели, истоки которой можно обнаружить, например, у Декарта и в его правилах метода. Критерием научности здесь выступает, в частности, такой ориентированный на субъекта познания принцип достоверности, как «ясность и отчетливость». Эта норма, наложенная на определенные антропологические модели, запустила процесс аналитической дифференциации классического единого комплекса знаний, который затем получил (ещё совсем недавно — только в конце XIX века) институциональное закрепление в университетах, специализированных вузах и исследовательских институтах. Существует отчётливый структурный изоморфизм между, например, организацией индустриальной экономики, основанной на принципе разделения труда и конвейера, и дисциплинарной структурой науки индустриальной эпохи. Соответственно, трансформации в этих областях также идут параллельно: междисциплинарность — это, можно сказать, постиндустриализм в науке. Кстати, и то и другое не обязательно принимать за некий свершившийся глобальный факт: как постиндустриальная экономика — это лишь часть современной глобальной экономики, так и настоящую междисплинарность могут позволить себе лишь некоторые страны, озабоченные комплексным исследовательским подходом к волнующим их проблемам, а не решающие какие-то более элементарные задачи. Параллель с организацией производства, кстати, не единственная: такую же можно проследить, например, и в изменении принципов функционирования бюрократии.

Почему возникает заинтересованность в комплексных междисциплинарных исследованиях? Индустриальная экономика и дисциплинарная наука выполняли свои функциональные задачи, не слишком оглядываясь по сторонам и упуская множество побочных эффектов, которые сегодня считаются очень важными, если не первостепенными. Например, строился завод, разрабатывалось месторождение, но никто особенно не думал ни об экологических последствиях, ни о культурных или социальных эффектах этих действий для этой территории или в пределах тех же промышленных моногородов. Междисциплинарность — это более комплексный взгляд на проблемы любого рода, который позволяет избавиться от порока, давно и ёмко выраженного в одном из афоризмов Козьмы Пруткова: «Специалист подобен флюсу: полнота его одностороння». Поэтому междисциплинарность — это некоторый признак цивилизованности, хороший тон современной научной культуры. Если вы можете её себе позволить, значит, скорее всего, не станете тотально истреблять бизонов, чтобы эффективно, как вам кажется, цивилизовать экономический уклад жизни индейцев.

 

Каковы основные преимущества и недостатки междисциплинарного подхода?

Некоторые преимущества я уже обрисовал. Недостатки — это прежде всего трудности, некоторые из которых давно описаны в современной философии науки, но, к сожалению, мало известны за её пределами. Есть проблема плохой соизмеримости концептуальных схем. Она в целом решаема, но здесь требуется рефлексивная позиция, открытость к дискуссиям и сложным формам коммуникации, отказ от комфортных дисциплинарных шор собственной парадигмы. Возникают не только теоретические, но и социально-психологические сложности, для преодоления которых необходима определённая культура научной коммуникации, определённое качество научного сообщества. Есть также трудности организационные и ресурсные. Настоящая междисциплинарность требует дорогих и долгосрочных проектов, новых организационных форм, а та же отечественная гуманитарная наука в этом отношении пока вообще находится где-то глубоко в прошлом — на этапе кустарного и артельного производства. Поэтому, кстати, междисциплинарность российского покроя часто имеет фейковый характер, что справедливо порождает критическое к ней отношение. Из того, что вы собрали под одной обложкой статьи физиков, лириков и финансистов, ещё не следует, что реализованный проект является междисциплинарным. Необходимы сложные механизмы координации как на уровне методологического планирования, так и на уровне сложной работы по сведению онтологий в некую комплексную, но при этом единую картину. Но такой рефлексивной работы мы практически не видим не только в отечественных междисциплинарных исследованиях, но и в рамках методологически фрагментированных отдельных дисциплин. Просто в качестве примера: почти нет исследований, где всерьёз используется такая в общем-то хрестоматийная методика для социологических исследований, как триангуляция различных теоретических подходов.

 

В чём, на Ваш взгляд, состоит польза и вред междисциплинарности для научных исследований и развития науки?

Польза в том, что такие научные исследования позволяют нам видеть мир чуть более сложным, преодолевая априорный примитивизм частно-дисциплинарного подхода. Вред — в рисках имитационной поверхностности, когда отсутствие обоснованных междисциплинарных результатов идёт рука об руку с ослаблением нормальных дисциплинарных стандартов.

16 апреля, 2012 г.