Быть вышкинцем

НИУ ВШЭ – учебное заведение, о котором многие узнают из статей в Сети, из уст вдохновленных студентов и преподавателей, хейтеров, с экранов телевизоров. Являясь частью столь популярного университета, студент ты или сотрудник, невольно задумываешься о том, что привело тебя сюда.

«Хорошо, что я в Вышке…» – часто ли эта мысль проскакивает в голове преподавателя, студента и лицеиста? И хорошо ли это? Об этом «Дети Вышки» поговорили с ученицей лицея Анной Козеко, студенткой 4-го курса Екатериной Мазур и профессором НИУ ВШЭ, руководителем департамента медиа Ильей Кирией.

– Давайте начнем с плюсов. За что вы благодарны Вышке, что она вам дала?

Е.М.: Для меня самый главный приобретенный опыт – возможность изучать разные дисциплины. Сейчас, на 4-м курсе, не так много времени остается на то, чтобы ходить на другие занятия. Но на 1-м и 2-м курсах я активно посещала факультативы, ходила на курс другого департамента, было очень интересно. За что я люблю Вышку больше всего – за отсутствие преград и барьеров, когда студент не может пойти на какие-то пары просто потому, что он не учится на том или ином направлении. В Вышке такого нет.

И.К.: Я пришел в Вышку, когда мне еще не было 30 лет. Сейчас мне уже за 40. Это означает, что значительная часть моей карьеры прошла здесь. Я нигде столько не работал. И пока я совершенно точно не намерен уходить. Почти все, чем я занимаюсь, связано с Вышкой. По разным причинам.

Там, где я работал прежде, у меня не было возможности реализовать весь свой потенциал. Я считаю, что не существует места работы, где человек мог бы реализовать свой потенциал полностью. Вопрос лишь в том, насколько. В Вышке я могу реализовать бóльшую его часть. Для меня это место, где приветствуется инициатива и, будь ты студент или преподаватель, любая идея так или иначе во что-то выльется.

А.К.: А я получила навык проведения пресс-конференций, о котором думала, что и не смогу получить, тем более до 18 лет.

– Вы многое сказали о плюсах обучения и работы в Вышке. А какие минусы и границы вы видите?

А.К.: Мне кажется, самый большой минус и единственные границы – это ограниченность времени. Желание и мотивация есть у всех, кто хоть как-то связан с Вышкой. Это, наверное, самое тяжелое – понять, как уместить все в небольшой промежуток времени.

И.К.: Мне кажется, этот вопрос больше связан с тем, что мы называем организационной культурой. Культура нашего университета вынуждает строго следить за собственным временем. Вышка – системный вуз. Это значит, что учиться и преподавать нужно системным образом. Студентам, приходящим в Вышку с нуля, даже в магистратуру, не имеющим подобного опыта, перестраиваться сложнее. Бывает, они не понимают, что такое накопленная оценка. Им всегда казалось: пришел на экзамен, сдал, получил оценку за курс – и до свидания. Мы так учились, так учатся во многих вузах до сих пор.

Безусловно, в вышкинской системности есть свои положительные стороны, но есть и отрицательные. Не все поддается рациональному расчету. Я наблюдаю это и на новых преподавателях. На адаптацию уходит значительная часть времени. С ними приходится возиться, как с детьми, прежде чем «выпустить к студентам». Прокачивать, как в компьютерных играх прокачиваешь персонажа.

Е.М.: Из минусов: момент обучения на творческих программах, желание предлагать студентам что-то новое не всегда согласуется с тем, что возможно. Новые преподаватели могут быть известными практиками, но много времени уходит на то, чтобы мы, студенты, поняли, чего от нас ждут, а преподаватель – чего от него ждем мы (естественно, у нас тоже есть некие требования к материалу и заданиям, которые мы получаем). С пунктом об адаптации преподавателей я согласна полностью, в такие моменты возникают шероховатости.

– Вышка считается одним из лучших вузов страны. Лицей в прошлом году был лучшей школой Москвы, в этом – второй в рейтинге. Ощущаете ли вы на себе статус вышкинца и влияет ли он на вас?

А.К.: Когда я узнала тему дискуссии и начала размышлять, то поняла, что не являюсь той, кто на каждом углу кричит: «Я из Лицея НИУ ВШЭ!» Но очень многие мои друзья из прошлой школы даже немного осуждают меня и думают, что с приходом в Вышку я зазвездилась. Статус вышкинца приходит скорее не из самой Вышки, а из окружающего мира.

Е.М.: Не могу сказать, что ощущаю на себе давление статуса. Скорее он помогает. Допустим, когда я работаю в образовательной среде и говорю: «Я из ВШЭ», – в глазах людей это дает мне некую начальную планку. Что касается снобизма, то с ним я столкнулась скорее в период выбора вуза. Я училась в хорошей московской гимназии, где многие поступали по олимпиадам. Помню, в классе у нас уже формировались группы людей, которые знали, куда хотят поступать. Те, кто шел в Вышку, выбирали ее, чтобы не расслабляться после гимназии. У Вышки был такой ореол: ты поступаешь туда, чтобы расти дальше. Возможно, отчасти это подталкивало к снобизму.

И.К.: Никогда особо не выпячивал, что работаю в ВШЭ. Оно как-то само. Тут я соглашусь с лицеистом: история со статусом вышкинца возникает не от того, что ты себя выделяешь, а от того, что люди сами начинают тебя иначе воспринимать. Не скажу, что это негатив, но была пара-тройка диалогов с людьми из других вузов, достаточно консервативных, и хочу сказать, что они переносят некий набор стереотипов, связанных с ВШЭ, на каждого вышкинца: это мы придумали ЕГЭ, это мы развалили великую советскую систему образования, это мы придумали все экономические реформы в России и т.д. Вне зависимости от того, кто ты – филолог, историк или кто-то иной, в сознании людей будешь восприниматься таким вышкинцем.

Еще один тип людей — те, кто будут воспринимать тебя как: “А, вы из ВШЭ, у вас там все в шоколаде!”. Существует представление о том, что в ВШЭ профессуре живется очень хорошо, сыто. Люди не всегда видят границы реальности. Это некая коллективная мифология относительно Вышки, что естественно для любой организации, которая создана с нуля и выросла за 25 лет до довольно больших масштабов. Существуют также те, для кого Вышка — чисто платное заведение, поступить в которое без денег просто невозможно. Когда начинаешь объяснять, что существуют бюджетные места и прочее, в ответ слышишь только: “Да, да, а стоит-то сколько?”. И это ещё один миф в сознании людей.

Последняя категория – люди за пределами России, академические иностранцы. Для части из них Вышка – “soundswell”, нечто, имеющее свою репутацию и марку. Для второй половины Вышка — что-то новое, приходится объяснять им, что это (ведь в сознании иностранцев чаще всего существует только МГУ, СПБГУ и Бауманка).

— Чем Вышка отличается от всех в мире образования?

И.К.: Во-первых — транспарентность. В том смысле, что мы все же стараемся заранее говорить студентам, как их будут оценивать. Там, где ты предоставлен сам себе, только внутренняя система внутреннего самоконтроля может тебя побудить что-то сделать. В Вышке эта внутренняя система самоконтроля органичным образом сочетается в определенном смысле с ограничениями и правилами, которые навязывает организация. Поэтому, безусловно, транспарентность и инициативность. Кроме того, культура выбора — в Вышке студенты выбирают преподавателей, а преподаватель выбирает какие курсы он будет вести. Есть стремление сделать так, чтобы и преподавателю было интересно преподавать (потому как его не заставляют читать то, что он не хочет), и студенту было интересно учиться. Добровольный выбор — основа вышкинской культуры.

Е.М.: Я могла бы к этому добавить отзывчивость. Причем отзывчивость как часть человеческой культуры. И не только на человеческом уровне, но и со стороны внутреннего устройства: при желании можно поехать куда-то по обмену, создать свою студенческую организацию и много того, что, как я думаю, в другом вузе система не позволила бы.

А.К.: Связанное с отзывчивостью равноправие между студентами и преподавателями, между лицеистами и преподавателями. Независимо от своего положения в этой, так называемой, «вышкинской семье» ты всегда можешь предложить свою инициативу, дать свой комментарий.

— Существует мнение, что Вышка в некотором смысле “антипатриотична”: равняется на западные стандарты, устроена на западный манер. Существует ли эта «антипатриотичность» на самом деле и можно ли её так называть?

И.К.: У людей разное понимание патриотизма. Некоторым почему-то кажется, что патриотизм — не просто защита и восхваление своей Родины, но ещё и отсутствие сравнения ее с чем-то другим. В моем понимании патриотизм выражается в способности конкурировать. Вышка позиционирует себя как глобальный вуз, и потому бессмысленно сравнивать ее с другими университетами, которые так себя не позиционируют. Они просто играют другую роль.

Е.М.: Пожалуй, я соглашусь с этим высказыванием, но для меня повторение или адаптация каких-то европейских стандартов в России никак не связано с патриотизмом или антипатриотизмом. Я могу лишь сказать, что в прошлом году, во время обучения в Европе я чувствовала себя очень комфортно благодаря той культуре, с которой я отчасти познакомилась в ВШЭ. Но это никак не повлияло на меня по возвращении домой, мне не хотелось тут же бросить Россию (смеется — прим.ред.).

Люди могут подумать, что в Вышке нас всех готовят к эмиграции, но это очень распространённый миф, над которым, как мне кажется, можно только пошутить.

А.К.: Я еще не сталкивалась с этим вопросом в Лицее. Наверное потому, что лицеисты еще “маленькие”, но многие задумываются о переезде и обучении за границей. Но это не окончательное решение, потому как мы еще “маленькие”, как и сказала, и эта мысль скорее основывается на личных убеждениях. Думаю, преемственность чего-то западного поможет нам развивать страну и тот же патриотизм. Мне кажется, называть улучшение и подготовку кадров «антипатриотичным» – неправильно.

Екатерина Дроздова

26 ноября, 2018 г.