Корейский язык

В этом выпуске, посвященном корейскому языку, о его особенностях, опыте обучения, общения с иностранными коллегами, практиках перевода рассказывают Елена Кондратьева, Елена Хохлова и Наталья Ким.

학교를위해서가아니라, 우리의삶을위해서공부하고있습니다.

Елена Кондратьева, доцент института классического Востока и Античности факультета гуманитарных наук

Моя история изучения корейского языка началась с большой случайности, везения, если угодно. Это произошло больше двадцати лет назад на факультете теоретической и прикладной лингвистики РГГУ. Набор языков, которые нам предложили к изучению, поразил меня своим разнообразием и неожиданностью. В списке восточных языков помимо японского и таджикского был и корейский. Сейчас практически любой школьник при упоминании о Корее может сразу же выдать целый ряд ассоциаций – от дорам и К-попа до автоконцернов и всемирно известных корпораций. А тогда, прямо скажем, ни Корея, ни корейский язык не пользовались такой популярностью, мы мало что знали и слышали о Стране утренней свежести, ее культуре, народе и тем более языке. Поэтому из всех возможных вариантов корейский язык представлялся самым загадочным и интересным.

Мне очень повезло с преподавателями, которые вкладывали в нас свои силы, делились знаниями, вдохновляли и поддерживали не только на протяжении пяти лет учебы в университете, но и после его окончания. Именно благодаря их примеру и заинтересованности я отважилась начать свою работу со средневековым языком. С их поддержкой и помощью я смогла закончить в 2011 году комментированный перевод «Оды о драконах, летящих к небу» – первого памятника корейской словесности, написанного в XV веке, после изобретения корейского алфавита. И по сей день я продолжаю работать со средневековыми текстами, описываю язык этих памятников, делаю научные и художественные переводы корейской классики, еще неизвестной российскому читателю.

Научные перспективы теоретического изучения корейского языка что двадцать лет назад, что сейчас самые радужные! История корееведения в России насчитывает чуть более 120 лет, у его истоков стояла целая плеяда знаменитых лингвистов и филологов мирового масштаба. Благодаря им была заложена отличная база для дальнейших исследований, однако во второй половине прошлого века в корееведении, как и во многих других отраслях знания, случился кризис, талантливые люди не оставались в науке, все российское корееведение держалось на плечах нескольких энтузиастов, истово преданных своему делу. И мы были одним из первых поколений студентов, кто после почти двадцатилетнего перерыва вновь начал защищать диссертации по различным аспектам изучения корейского языка.

Естественно, никакой живой язык не может существовать вне общества и культуры своих носителей. И как язык влияет на мышление, так и наоборот – менталитет и образ жизни людей неизменно отражаются в языке. В случае корейского языка, как мне кажется, это проявляется особенно ярко. Мы знаем, что Корея – страна, где по сей день сильны конфуцианские традиции, они пронизывают все слои жизни, в том числе и язык. Четкая иерархическая структура общества, соблюдение отношений старший – младший, свой (принижаемый) – чужой (возвышаемый) и т.д. – все это отражается в языке. Пять степеней вежливости, выражаемых в конечном сказуемом, разный набор местоимений и существительных, используемых при разговоре со старшим и с младшим, отдельные грамматические показатели для передачи вежливости по отношению к субъекту действия и т.д. – и это только малая толика того, что еще скрыто в языке.

Что же касается академической среды, то тут тоже крайне важно соблюдать традиции, которые складывались веками. Не приверженность к той или иной научной школе, а именно традиции – следование и почитание авторитетов, четкое соблюдение границ и т.п.

В Корее, как известно, существует культ учености. На протяжении многих веков только учеба и успешная сдача экзаменов открывали двери к государственной службе и достойной жизни. И позволить себе это могли очень немногие. Такая ситуация длилась практически до середины ХХ века. Поэтому учеба для любого корейца – это святое. После служения родителям. И если на это наложить неизбывный корейский «хан» – жизнь в страдании и преодолении – плюс непревзойденное корейское трудолюбие, мы получим ту самую корейскую систему образования, которая страшит любого европейца. Но это отдельная тема для разговора.

Работа с научными текстами, написанными на корейском языке, требует от исследователя большого мужества и серьезной подготовки. Много сложностей подстерегают читателя на нелегком пути перевода научной литературы с корейского языка на русский. Во-первых, чисто в языковом плане помимо блестящего знания корейского языка наверняка потребуется еще и знание иероглифики. Китайский язык, вернее «ханмун»,т.е. его кореизированная версия, на протяжении многих веков был единственным письменным языком в Корее. И даже после изобретения собственного алфавита в XV веке мерилом образованности было знание китайского языка и китайской классики. Отсюда и такое обилие в языке слов китайского происхождения, особенно в письменной речи высокого и научного штиля. И если в Северной Корее в середине прошлого века иероглифику отменили на государственном уровне, то в Южной Корее она довольно широко употребляется. Надо сказать, это и к лучшему. Обилие омонимов – слов с одинаковым звучанием и написанием – среди китайских заимствований зачастую просто не позволяет правильно понять текст, если в нем нет иероглифа, проясняющего значение слова.

Во-вторых, надо учитывать приверженность к разным научным школам, что влечет за собой разницу и в терминологии, и в методологии, и в интерпретации результатов исследований.

И, конечно же, огромный отпечаток на текст накладывает целевая аудитория, для которой написана та или иная статья. Мне в своей исследовательской работе часто приходится иметь дело с комментариями к древним текстам, лингвистическими описаниями того или иного памятника, так вот, к сожалению, многие из подобных комментариев оказываются совершенно бесполезны для европейского читателя. То, что для нас, не носителей языка, кажется непонятным, в корейских исследованиях зачастую опущено и оставлено без комментария, потому что для человека, живущего внутри языка, это представляется очевидным. В этом и вызов, и прелесть работы с таким экзотическим материалом. 

Елена Хохлова, преподаватель школы востоковедения факультета мировой экономики и мировой политики

Я родилась в небольшом поселке в Хабаровском крае. С мечтой о жизни в большом городе я отправилась в казавшийся мне тогда огромным Владивосток учиться в лицее при Дальневосточном государственном университете. Владивосток – город дальневосточный, там постоянно сталкиваешься с японской, китайской, корейской культурами. Старшая сестра уговорила меня вместе учить корейский, который она выбрала вторым восточным языком в университете. Корейский нам казался наиболее перспективным. Что под этим подразумевалось? Японский и китайский многие изучают, корейский в тени. Значит, решили мы, перспектив найти хорошую работу будет больше. Так и начали учить корейский. Сестра бросила это дело через год: слишком сложным язык оказался, а я поступила в Высший колледж корееведения Дальневосточного государственного университета (ныне ДВФУ). Корея для меня стала хобби, работой и главным увлечением. Уже на третьем курсе университета я поехала в Южную Корею на стажировку, через год еще на одну. А потом три года училась в магистратуре в Университете Хоник в Сеуле. В общей сложности я прожила в Корее пять лет.

Мое знакомство с Кореей началось с языка. Я практически ничего не знала о стране, кроме того, что там производят любимые мною в детстве печенья «Чоко-пай» и лапшу «Доширак». Особого энтузиазма в изучении языка я не испытывала, пока не съездила в Корею. Корейский сложный, и бодаться с ним приходилось первое время серьезно. Настоящее знакомство с Кореей произошло в 2005 году во время первой стажировки. Я провела в Канныне, в городе, в котором проходила часть соревнований на прошлой зимней олимпиаде, четыре месяца и за это время влюбилась в Корею.

В студенчестве Корея кажется сказочной страной. Университетская жизнь организована так, чтобы студентам было максимально комфортно. Огромные кампусы, оснащенные корпуса, вкусная еда, кафе, невероятные библиотеки. Все создано для того, чтобы студенты могли комфортно учиться. Плюс сама Корея – это игрушечная страна. Там все удобно, чисто, безопасно. Южная Корея не может не влюбить в себя.

Культуру я узнавала постепенно. Сначала казалось все просто замечательным, потом начали проявляться минусы. Наступило то, что я называю «кризисом корееведа», когда начинаешь задавать вопрос, а зачем мне нужна Корея. Наши студенты, особенно лучшие, тоже через это проходят.

Сначала меня привлекала Корея современная, но потом я начала открывать для себя Корею старую. Увлекалась традиционным искусством, стала ездить по стране, осознанно посещать музеи, буддийские монастыри, конфуцианские школы. Появилось желание узнать, понять, почему же «восток – дело тонкое», и такое уж тонкое. Поскольку языком я уже владела на высоком уровне, могла читать книги, слушать лекции, обсуждать интересующие меня темы с корейцами. Мой интерес вырос в настоящую потребность. В итоге я поступила в магистратуру на специальность «История искусства» и стала серьезно изучать корейское искусство, в первую очередь традиционную живопись. Продолжаю заниматься этим и сегодня. Плюс к желанию понять самой появилась потребность делиться знаниями с другими. Поэтому пришла в университет, где рассказываю ребятам про Корею, старую и новую, учу языку и коммуникации. Опыт, полученный во время поездок, сильно помогает.

Изучая корейское искусство, на время я оказалась в ловушке «идеализации всего корейского». Корейская научная среда порой не предполагает критического взгляда. Каждое произведение искусства, созданное в Корее, считается непременно шедевром. Книги по корейскому искусству расхваливают наследие старой Кореи, и нередко складывается впечатление, что исследователи находятся в оранжевом тумане и не научились смотреть. Я начала знакомиться с корейским искусством в Корее, поэтому воспринимала все, что написано и сказано искусствоведами, иногда наивно. Куда мне, только начинающей знакомиться с «загадочным» Востоком, критиковать, я только впитывала. Поэтому в голове сложился миф об исключительности и уникальности корейской культуры и искусства. После, уже в Москве, мне посчастливилось встретиться с Верой Георгиевной Белозеровой (профессор Института классического Востока и античности НИУ ВШЭ), чудесным специалистом по китайскому искусству. Благодаря Вере Георгиевне я начала задавать вопросы. Сомнения, которые появились еще в Корее, стали складываться в более объективный взгляд на ее культурное наследие. Корея – страна маленькая, география повлияла на то, что она была под влиянием огромного Китая, который с давних пор был культурным донором. Современной Корее приходится решать проблему культурной идентичности. Отсюда «шедевральность» (исключительность) корейского искусства. Сегодня могу похвастаться хотя бы тем, что научилась различать в корейских искусствоведческих текстах оценки, данные под властью националистических эмоций, и более объективные взгляды.

Не могу сказать, что в корейской науке есть свои правила написания научного текста. Характерное изложение есть. Обращает внимание отсутствие конкретики, переливание из пустого в порожнее. Методология как таковая пока не используется в области искусствоведения. Например, в магистерских диссертациях мне не встречался раздел «Методология исследования». Чтение таких текстов не дает возможности сформировать конструктивный подход к изучению проблемы. Поэтому корейские тексты служат источником информации, но выводы, а особенно оценки, надо «фильтровать».

Основная проблема при переводе – это вопрос, что делать с историческими и культурными реалиями, о которых говорится в тексте. До какой степени переводчик должен объяснять то, о чем сказано, но что не разъясняется. Недостаточно владеть корейским языком, нужно хорошо писать на родном. Об этом я не перестаю говорить студентам на занятиях по переводу. При написании статей на корейском решаю простую задачу: меня должны понять. Поэтому излагаю материал четко, использую языковые клише. Хотя на корейском сложно и не напишешь. Все же неродной язык.

Наталья Ким, доцент школы востоковедения факультета мировой экономики и мировой политики

Мой путь в корееведение во многом отличается от пути моих коллег, большинство из которых стали изучать корейский язык и культурные реалии Кореи, будучи студентами университета. Получив историко-философское образование в МГУ, я решила поступить в аспирантуру Дипломатической академии по направлению «История внешней политики и дипломатии». В частности, меня интересовала тема раскола Кореи, влияние внешних факторов на политический процесс в Корее после освобождения от японского колониализма. На тот момент времени я уже изучала корейский язык на курсах, и связано это было не столько с моим новым научным интересом, сколько с личными обстоятельствами: я вышла замуж за корейца. Надо сказать, что именно личные обстоятельства стали главным фактором притяжения к Корее. В силу того что я всегда проявляла интерес к политике и истории еще во время учебы в университете, мое влечение к Корее со временем обрело прочную «научную почву»: я стала заниматься политической историей Кореи новейшего времени, политической культурой, идеологией и пр.

Корейский язык – это не тот язык, который можно выучить и потом всю жизнь его использовать. Его приходится постоянно учить и поддерживать в той или иной степени, потому что грамматическая структура языка существенно отличается от русского; при заучивании лексики отсутствуют какие-либо ассоциативные связи с европейскими языками. Длительное пребывание в культурной среде, возможно, как-то может решить проблему усвоения языка, но для этого нужно прожить в Корее не менее 5-7 лет. Не все даже увлеченные корееведением люди могут выдержать испытание длительным пребыванием в корейской культурной среде. Корея – моноэтническое государство, которое, несмотря на интенсивную модернизацию и бурный экономический рост последних лет, остается в определенной степени чуждым для иностранцев. Характерные для корейского общества иерархичность и коллективизм ставят под вопрос статус иностранца: необходимо быть вписанным в систему действующих социальных связей, более того, занимать в ней соответствующее место, чтобы к тебе относились с уважением. Семья, школа, университет – все это определяет то место, которое кореец может занять в обществе по достижении определенного возраста. Иностранец приезжает в Корею, не имея никакого «социального капитала». Владение корейским языком и высокая квалификация могут как-то содействовать интеграции в корейское общество, но зачастую это все равно сопровождается взаимным недопониманием и стрессом. Мой личный опыт проживания в Корее показал, что в этой стране весьма комфортно жить, если только ты не усердствуешь в своих попытках интегрироваться в корейское общество – когда нужно соблюдать бесчисленное количество «ритуальных действий», смысл которых порой просто неясен.

Корейский язык является средством общения между представителями российского корееведения и корейской академической общественностью, но мы в большей степени пишем и публикуемся на русском и английском языках: статья на английском языке автоматически увеличивает индекс цитирования, так как она доступна для понимания как корейцам, так и нашим коллегам из европейских университетов и США. Написание академического текста на корейском языке и публикация его в корейском журнале во многом определяет то, какой будет структура изложения, оформление и интерпретация. С некоторыми темами можно вообще не подаваться в корейский журнал – например, тема колониальной модернизации, зависимости Кореи от внешних сил. Любая тема, которая как-то ущемляет национальную гордость и независимость, может быть негативно воспринята редакцией. Корейская академическая среда политически ангажирована, и при подаче статьи в корейский исторический журнал нужно всегда обращать внимание на то, какой политической линии придерживается редакция. Это будет во многом определять интерпретацию исторических событий (в большей степени касается новейшей истории). В целом корейцы приветствуют в своих журналах публикации иностранных коллег, так как считается, что это содействует расширению знаний о Корее в мире.

Авторы текста: Ким Наталья Николаевна, Кондратьева Елена Николаевна, Хохлова Елена Анатольевна, 11 октября, 2018 г.