«Процесс развития меня всегда завораживал»

«Окна роста» и портал «Вышка для своих» продолжают совместную рубрику. Мы рассказываем о сервисах для научных сотрудников через рассказы о людях. Наш очередной выпуск – о Кадровом резерве и его руководителе Татьяне Мамбергер.

 

Их не ждут. Они приходят сами.
И рассаживаются без спроса.
Негодующими голосами
Задают неловкие вопросы.

Давид Самойлов. Таланты

 

— Если бы вам потребовалось определить вехи своего профессионального становления, то о каких людях, событиях, периодах вы бы сказали в первую очередь?

— Все мы родом из детства. Я родилась в селе Баженово, большую часть жителей которого составляли «казахстанские немцы» – люди, умеющие и любящие работать. Моя мама была агрономом достаточно крупного совхоза и руководила научной лабораторией в Семипалатинске, где занимались изучением воздействия радиации на семена растений. Папа работал трактористом, отлично разбирался в технике и занимался изобретательством в картофелеводстве. Таких людей называют «самородки»: окончив только деревенскую школу, он входил в Общество изобретателей и рационализаторов Советского Союза.

Татьяна Мамбергер

Атмосфера, в которой я росла, была очень свободной и открытой для воплощения самых разных идей. Родители учили «думать своей головой». Не понимаешь – разберись, не умеешь – научись, не хватает чего-то в жизни – придумай и сделай! А еще почти каждое утро я выбегала в наш сад-огород и смотрела, где почка набухла, где бочок у помидора поспел. Процесс развития меня всегда завораживал.

В школьные годы я занималась спортом – прыгала в высоту. У меня был чудесный тренер Виктор Александрович Шпильман. Мы не только тренировали тело, но и обсуждали преимущества фосбери-флопа, стратегий бега на разные дистанции и другие тонкости, влияющие на результаты. Сейчас понимаю, насколько телесный опыт целенаправленного совершенствования и преодоления себя переносим и очень помогает в самых разных профессиональных и жизненных ситуациях.

Потом была совершенно неожиданная встреча с математикой. Я хотела стать ландшафтным дизайнером. Меня раздражали визуальные ряды и сомнительные декорации вроде лебедей из покрышек. Хотелось сделать эстетичной окружающую нас среду, гармонично сочетая творения природы и человеческие решения. Возникла ситуация, из-за которой пришлось сделать другой выбор, и я поступила в педагогический университет на физмат. До некоторого времени я была странной первокурсницей. Мало того что в моей сумке рядом с высшей математикой всегда лежали легкоатлетические шиповки, я никак не могла сообразить, зачем, по большому счету, сутками «вычислять все эти матрицы». Все решила книга, которую дал мне прочитать наш преподаватель Яков Иосифович Зальцман. Это был математический анализ, изданный в начале XX века. Он принципиально отличался от учебников, по которым мы учились в 1990-е годы: в нем задавался исторический контекст рождения и решения научных задач. Меня поразила красота математических идей! С тех пор я стараюсь, чтобы на моих занятиях и дети, и учителя через «математические очки» имели возможность увидеть красоту нашего мироздания.

Школа меня удивила. Я как-то сразу поняла, что в образовательном процессе нет пространства, где дети могут выдвигать версии, обсуждать их друг с другом и учителем, пробовать. Стоило включить в логику освоения предмета «время тренировок», и уроки заиграли новыми красками. В период тренировок мои старшеклассники спокойно писали карандашами и радостно стирали резинками свои ошибки. Когда кто-то из непосвященных заходил в класс и обнаруживал катышки, лежащие у всех на столах, мы все смеялись и говорили, что это сдувшиеся двойки. Подозреваю, что если бы моя работа сводилась только к преподаванию в репродуктивном подходе[1], то я быстро бы потеряла интерес к школе. Но в небольшом сибирском городе Междуреченске, где к этому времени я жила и работала, я встретилась и с зацепившей меня образовательной технологией – развивающим обучением Эльконина – Давыдова. Произошло это благодаря Татьяне Александровне Зубаревой, которая создала в Сибири целую сеть школ, работающих на основе этого подхода, и Елене Валентиновне Свиридовой, умному и мудрому директору нашей школы.

В развивающем обучении ученикам не дается готовое знание, их вовлекают в процесс решения специальных задач, которые носят исследовательский характер (когда-то они были настоящими научными задачами). Результатом решения этих задач становятся самостоятельно открытые детьми законы. В развивающем обучении Эльконина-Давыдова образовательный процесс рассматривается как процесс квазиисследования, где воспроизводится логика научного познания. Все это пришлось мне по душе, и я начала придумывать разные интересные методики преподавания математики для своих старшеклассников. Очень ценю многолетнюю дружбу и возможность обсудить любые профессиональные тонкости с Борисом Даниловичем Элькониным.

Однажды на своем учительском столе я нашла открытку-сердечко от моих старшеклассников, где было написано: «Жили мы жили, а тут Вы – кочка». Как тонко подмечено! Педагогика – это искусство проектирования «кочек», так необходимых для развития каждого из нас.

Постоянные сомнения, своим ли делом я занимаюсь в жизни, общение со старшеклассниками, для которых тема «куда жить» была не менее актуальна, привели меня к пониманию особенной важности этих вопросов. Меня захватила тема профессионального самоопределения. Сначала были проекты для старшеклассников нашего города, потом началось сотрудничество с Александром Анатольевичем Поповым и его «Школой гуманитарного образования». Мы занимались невероятно интересными проектами по заказу корпораций, бизнеса, семей, школ, региональных и федеральных органов образования. Это был очень полезный для меня опыт решения задач, связанных с развитием человеческого потенциала.

---

[1] Под репродуктивным методом подразумевается традиционное обучение согласно предварительно выданной инструкции и ранее полученных знаний. Технология такого обучения направлена на формирование знаний и умений обучающихся на основе готовых образцов и примеров, которые предлагает учитель (прим. ред.).

За шаг до Вышки я работала в руководстве одной из частных элитных московских школ, занималась программами для детей и развитием кадров. Мы ездили в экспедиции в разные страны, занимались конструированием профессионального будущего с детьми и их семьями. Но перекос учредителей в сторону бизнеса негативно сказывался на деле, и я начала искать себе новое занятие. Попытка устроиться в другую московскую школу закончилась диагнозом: «Вы нам очень подходите, но взять мы вас не можем, так как у вас есть харизма…»

Мне хотелось найти дело, которому и я могла бы принести пользу, и чтобы дело это вырастило меня профессионально. Мыслей связать свою жизнь с университетом у меня не было. Но за несколько дней до начала 2012 года мне позвонили из приемной Марии Марковны Юдкевич и сообщили, что она хочет со мной познакомиться. Мы встретились. Маша искала человека, который бы занимался кадровым резервом, а мне очень понравился замысел программы для молодых талантливых преподавателей и ученых университета. Эта предновогодняя встреча подарила мне интересное дело, прекрасного руководителя и сообщество людей, о котором можно было только мечтать. Так в мою жизнь пришла Вышка.

— Чем особенно ценен академический кадровый резерв для молодых коллег, которые только вступают в профессию и еще не до конца понимают значение этой программы?

— На выездных семинарах и других мероприятиях кадрового резерва мы специально пересекаем новые поколения Вышки с ключевыми экспертами разных предметных направлений и областей знания, руководителями университета, факультетов, институтов и лабораторий. Это позволяет резервистам понять, как устроена академическая жизнь в разных дисциплинах, как она устроена в мире, какое место наш университет занимает в глобальном масштабе, какие научные задачи волнуют ведущих ученых, как решаются управленческие задачи… На мой взгляд, самое ценное – это возможность целостно увидеть картину развития академического мира и найти свое место в ней или осознанно начать этот поиск. Присоединение к сообществу коллег, работающих на фронтире науки, строящих современные системы образования, позволяет личностно и профессионально расти, выбирать симпатичные ориентиры и принимать решения о собственном движении. И еще это возможность познакомиться со своим поколением университетских жителей, среди которых непременно окажутся постоянные спутники профессиональной жизни и друзья.

— Насколько схожи или отличны старые и новые поколения кадрового резерва? В чем в первую очередь проявляются межпоколенческие изменения резервистов?

— Старшие поколения кадрового резерва были больше ориентированы на служение делу. Они изначально были готовы работать, не считаясь с нагрузкой и усталостью, проявлять инициативу, брать на себя дополнительную ответственность, даже если это было не связано с финансовым вознаграждением. Не случайно на наших семинарах часто возникал вопрос, как все успеть и сохранить себя. Результат профессиональной деятельности для этих людей был и остается важнее комфортной организации труда. Сейчас этим коллегам от 30 до 40 лет, и именно они занимают все большее число ключевых руководящих позиций в университете.

Новому поколению важны развитие и реализация собственного интереса в самом широком понимании этого слова. Им хочется делать что-нибудь важное для общества, но профессиональная деятельность для них стоит в одном ряду с другими сферами жизни, а комфортная организация труда имеет принципиальное значение. Думаю, что, если новое поколение резервистов начнет видеть больший контекст, осознает важность вложения и в общие задачи, это их очень усилит.

— О чем вы сейчас мечтаете в области своей профессиональной деятельности?

— Мне нравится заниматься архитектурой образовательных событий, хотелось бы в этом деле дальше совершенствоваться.

Хочется, чтобы наша Вышка пережила все испытания, чтобы у всех у нас хватило ума и души сохранить добрые отношения с коллегами из Вышки, которые сейчас не в Вышке, и, вместе с новым поколением, сделать еще не одно хорошее дело.

 

Автор текста: Мамбергер Татьяна Владимировна, 24 мая, 2023 г.