«Сложно привыкнуть к тому, что вуз бывает заинтересован в своих сотрудниках»

Азаренков Антон Александрович

старший преподаватель департамента филологии НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге

О программе постдоков в Вышке

Для молодых кандидатов наук в НИУ ВШЭ есть Программа привлечения российских постдоков. Они могут пройти стажировку в одном из лучших вузов страны в должности научного сотрудника с небольшой преподавательской нагрузкой.

Вышкинские постдоки не только знакомятся с новыми для себя стилями преподавания и расширяют академические горизонты, но и, скажем так, получают возможность вылезти из своей «скорлупы». Эта «скорлупа» – принадлежность к той или иной научной школе – сопутствует любому молодому ученому. Это и хорошо, и плохо одновременно: с одной стороны, почетно быть продолжателем традиции; с другой – нужно иметь смелость двигаться дальше.

Я с благодарностью вспоминаю свои два года в качестве постдока Вышки. Делать то, что делал всегда – писать статьи, преподавать, – за хорошую зарплату плюс постоянно учиться самому – это ли не работа мечты? Недаром многие постдоки первого года говорят о «синдроме самозванца». Ничего, это проходит. Сложно привыкнуть к тому, что вуз бывает заинтересован в своих сотрудниках.

Помню, как я поначалу удивлялся тому, как в Вышке все обустроено, – пришлось спешно привыкать к здешним порядкам и бюрократии. Дело в том, что она здесь человеческая. Все ведомости, заявления, справки и т.д. можно оформить в приложении или на сайте. Ничего не нужно печатать, заверять тремя печатями, носить из одного здания в другое. Странно начинать с этого, но это самое первое и самое сильное впечатление от Вышки.

Также впервые попавшему сюда постдоку будут удивительны здешние студенты. Они более свободные и инициативные, чем обычно бывает (может быть, это относится только к филологам). Обязательно нужно это учитывать, планируя свои пары: пусть спорят, говорят, доказывают свое мнение – это нормально, здесь это любят. Нет, я не идеализирую вышкинских филологов: это яркие личности, знающие пару-тройку языков, разбирающиеся в современных технологиях и искусстве, но часто с лакунами в фундаментальной образованности. На четвертом курсе человек может не знать о тексте, который на более классических программах проходят на первом. Ну что ж, я здесь как раз для того, чтобы с этим текстом его познакомить. И еще я совершенно точно чего-то не знаю из его круга академического чтения. Так что в Вышке учатся взаимно.

Привыкать также придется к нетипичным для российской академии формам учебной деятельности: НИСы, НУГи, майноры, модули, многокомпонентные оценки, практически полное отсутствие устных экзаменов и т.д. Но этот вокабуляр перенимаешь быстро и безболезненно.

Кстати, будучи постдоком, хорошо бы не зацикливаться на собственном исследовании, а пользоваться богатством академических ресурсов Вышки. Мне, например, очень помог курс повышения квалификации «Психологические тонкости преподавания в Вышке», хотя изначально я был настроен к нему скептически (не люблю коучинги и проч.). А помог вот с чем. Я совершенно не был готов к тому, что студенты здесь могут «драться» за оценки и что разница в один балл (при десятибалльной-то системе!) может быть для студента фатальной. Давление и манипуляция в этой связи не такая уж редкость, так что лучше быть психологически вооруженным. А еще лучше – ясно прописать критерии оценивания в программе и познакомить с ними студентов на первом же занятии.

Если резюмировать мой опыт вышкинского постдока, то он сводится к следующему: первое время от вас хотят, чтобы вы поняли, что такое Вышка; потом вам не оставляют выбора, кроме как влюбиться в нее; затем вас мягко, незаметно вводят в преподавательские круги. Я не знаю, продуман ли этот механизм кураторами или такая «семейственность» берется сама по себе, из общего демократизма программы. Но с этим вузом хочется остаться – не только в плане преподавания или научной работы; я бы мог много говорить о среде, солидарности, готовности защищать своих сотрудников, но это отдельная тема.

РАН

О научных публикациях

В рамках постдока вы должны отчитываться научными публикациями, аффилированными с НИУ ВШЭ. Здесь очень важна наукометрия, и вы скоро привыкнете публиковаться в высокорейтинговых журналах. Если до прихода в Вышку вы этого не делали, придется совершить скачок. Для этого существуют внутренние курсы по академическому консультированию и письму. Сугубо для филологов хочу напомнить, что литературоведческие статьи охотно принимают и в так называемых толстых литературных журналах, и некоторые из них входят в международные базы цитирования («Новый мир», «Новое литературное обозрение», «Вопросы литературы»).

О преподавании

Преподавание в Вышке (я могу говорить только о филологии, но, думаю, это можно распространить и на другие области) ориентировано на потребности и вкусы студентов. Отсюда такое количество семинаров, групп, проектов и целых курсов по выбору. Так что превращать свои пары в монологи не следует. Но это не значит, что нужно упрощать транслируемые знания, – их просто стоит подавать более адаптивно. В Вышке любят все, что связано с интерактивностью, проектами, командной работой. Техническое обеспечение здесь на очень хорошем уровне: в каждой аудитории – проектор, модуль для дистанта, колонки, доска, маркеры и т.п. Все это на своих парах нужно использовать.

Огромным плюсом преподавания в Вышке для меня является то, что я могу сам формировать свои курсы. Это от тебя и требуется – вести то, на чем ты специализируешься, а не преподавать «по остаточному принципу», что является, увы, нормальной практикой для многих российских университетов. Так, люди, защищавшие диссертации по Серебряному веку, ведут древнерусскую литературу, а специалисты по современной поэзии – историю региональной журналистики. Большинство университетов не располагает роскошью посадить молодого ученого на подходящее для него место.

Здесь же у меня была возможность выбрать то, чем я сам занимаюсь как исследователь, и написать программы собственных курсов. Возможно, нескромно так говорить и моя ситуация уникальна, но в Вышке я не веду ничего из того, что мне бы не нравилось.

О своих курсах

В основном я занят поэзией, ее историей и теорией. Все мои курсы так или иначе вращаются вокруг стиховедения и поэтики. Если вкратце – изучаем развитие поэтических форм от древности до наших дней, а также представления об этих формах. Еще с помощью статистики и компьютерных программ ищем закономерности стихотворной речи. Стараниями профессора Евгения Казарцева, моего академического руководителя в период постдока, а ныне главы школы филологических наук, в питерской Вышке сложилось настоящее студенческое стиховедческое дружество, которое в меру своих сил я стараюсь поддерживать.

Если говорить об узкой специализации, то я в основном занимаюсь русской неподцензурной поэзией XX века и руковожу соответствующими курсовыми. Грубо говоря, в советскую эпоху, особенно начиная с 1950-х годов, существовало как бы две параллельные культуры. Первая культура – официальная; ее поэтов принимают в Союз писателей, печатают в журналах, выплачивают им авторские гонорары и дают путевки в санаторий. Но для этого нужно быть лояльным власти, разделять ее этические и эстетические установки – иначе говоря, проходить цензуру. Вторая культура – неофициальная, или неподцензурная. Это может быть прямая диссидентская антисоветчина, но чаще «неподцензурники» были просто «несоветскими» людьми. Помните, как о Бродском говорил Довлатов? «Он не боролся с режимом. Он его не замечал. И даже нетвердо знал о его существовании». Как исследователя меня больше всего интересует феномен «неподцензурности» – ускользания от нормативной эстетики. Я полагаю, что «вторая» культура не была тенью, извращением «первой», как нередко можно услышать. Поэты, которыми я занимаюсь, были прямыми наследниками большой русской литературы, прерванной сначала революцией и Гражданской войной, потом террором 1930-х годов. Многие погибли в Великую Отечественную, были посажены в тюрьмы или прошли через горнило карательной психиатрии, спились от безысходности, покончили с собой, всю жизнь проработали кочегарами или дворниками, не напечатали на родине ни одной книжки, но их стихи дошли до нас как еще одно напоминание, что ошибки прошлого повторять не следует.

22 февраля, 2023 г.