Дмитрий Фишбейн об итогах учебного года

Директор Лицея ВШЭ

Дмитрий Фишбейн, директор Лицея НИУ ВШЭ, подводит итоги учебного года и рассказывает о новых формах конкуренции в школьном образовании, гибридном режиме обучения и о проблемах олимпиадного движения.

— Какие наиболее значимые события в сфере образования, произошедшие в этом учебном году, вы могли бы отметить?

В чем-то этот год был волнительно-переходный в отношении явно сложной ситуации с пандемией, которая все же стала легче. И поэтому у всех образовательных организаций шла определенная перестройка. Нынешний год, как мне кажется, был первым, когда система образования пробовала воспользоваться опытом, появившимся из-за сильных внешних обстоятельств. И если внедрение дистанционных форматов обучения и организационных форм было вынужденной мерой, то потом, когда некоторые ограничения уже снимались, важно было всем ответить на вопросы: что из этого опыта сохраняется? или мы все радостно вернулись в прежнюю реальность? и какой она была? С моей точки зрения, в отношении школьного образования обострилась тенденция, которая уже намечалась несколько лет, а из-за пандемии и достаточно больших периодов дистанционного обучения она стала явной. Ситуация заключается в том, что в соответствии с Законом об образовании у семьи есть возможность перевести ребенка на семейную форму обучения. То, что в народе называется экстернатом. В последние годы мы видели, что процент таких ребят растет, особенно в крупных городах. Когда в пандемию семьи поняли, что 2–3 месяца ребенок вполне может заниматься дистанционно, то этот процесс пошел активнее. Явно увеличилось количество предложений по разным форматам дистанционного внешкольного образования. Школа вошла в еще большую конкуренцию с другими формами образования, в частности с неформальным образованием. И это, мне кажется, хороший вызов для школ и связано в первую очередь с тем, насколько, с точки зрения ученика и его родителей, школа рационально использует то большое количество времени, которое проводит ребенок в ее стенах, целесообразно и полезно ли это. И они увидели, что можно выстроить такое расписание ребенка вне школы, которое ориентируется на его потребности и дальнейшую образовательную траекторию, и это вполне возможно сделать практически из любого места. Поэтому мы видим снижение количества ребят, которые идут на старшую ступень образования, 10–11-й класс, не являющуюся обязательной по закону, и ребят, которые самостоятельно выстраивают свою подготовку к поступлению в вуз. Мне кажется, что это очень важный параметр.

Другой вопрос в том, что лицей оставит из приобретенного опыта. Существуют форматы, которые можно более эффективно провести онлайн, чем очно. В нашем лицее большое количество учащихся, а значит, и большое количество родителей, и в связи с этим нам всегда с трудом удавалось выстраивать такие взаимодействия с родителями, которые традиционно называются родительским собранием. Мы убедились, что, когда нам нужно проинформировать родителей и ответить на их вопросы, и родителям, и школе удобнее это сделать онлайн. Приехать родителям вечером после работы в школу – это очень проблематично, а подключиться практически с любого места на короткий промежуток времени, получить информацию и задать вопросы – это оптимальный вариант.

Можно привести и другой пример. У нас появляется контекст, связанный с приемной кампанией. Сложная организационная структура приема при большом количестве желающих сделала удобным такой формат, который в быту называют «стрим». И стало понятно, что за небольшое количество времени до вступительных испытаний путем вебинара можно пригласить большое количество абитуриентов, зафиксировать основные правила проведения вступительных испытаний и сразу же, в живом формате, в прямом эфире ответить на многие вопросы. Теперь существует возможность не отвечать на одни и те же вопросы на разных информационных каналах по много раз, а дать ответ в рамках одного стрима.

По-моему, эффектом этого года скорее стало изменение не столько учебного процесса, сколько организации образовательного процесса с использованием разных видов онлайн-технологий.

— Школа выдержит конкуренцию с новыми формами, которые появились после пандемии?

Я бы так сказал, что шансы есть. Но если школа, особенно старшая, не обеспечит институциональных форматов влияния старшеклассника на свою образовательную траекторию, то она проиграет конкуренцию. Возьмем простой пример. Когда ребенок приходит учиться в 10-й класс, ему выставляют расписание, по которому он будет учиться. Оно при этом может ему совершенно не подходить. У него, вообще-то, есть еще, скажем, «Яндекс Лицей» или другие занятия. Школа всегда императивно устанавливает расписание. Но когда такой ребенок приходит в дополнительное образование, чаще всего платное, оно может подстраивать расписание под него, идти на компромисс в этом вопросе. Школа, таким образом, столкнулась с тем, что в организации образовательного процесса должны быть форматы разнообразия. Ребята могут в зависимости от специфики своих дальнейших планов, от уровня здоровья и амбиций иметь разные варианты и разные траектории, и для школы важно это учитывать.

Приведу в пример два эксперимента, которые мы провели в этом году. Традиционно в школьном образовании считается, что на изучение какого-то предмета дается одинаковый для всех период времени – год или два. Но, во-первых, уже достаточно давно в лицее это не совсем так: какие-то предметы и начинаются, и заканчиваются в 10-м классе, в то время как другие заканчиваются только во втором полугодии 11-го класса. Мне кажется, надо пойти дальше. В этом году мы впервые предложили ребятам учебную дисциплину, которую они изучали до середины 11-го класса. Но те ученики, которым эта дисциплина была особенно интересна, могли изучать ее еще полгода. У ребенка появляется реальный выбор, когда он без влияния на свою отметку, на то, что скажет учитель, просто на основании своего интереса может продолжить изучение. Фактически для кого-то эта дисциплина может идти полтора года, а для кого-то – два. Это был конкретный пример, но существуют и другие возможности реализации вариативности для учащегося. Это, если мы говорим о школьном образовании в целом, намного сложнее реализуется при небольшом количестве учащихся. В обратном случае, когда учащихся, как у нас, много, это становится реальным. Поэтому такую конкуренцию можно выиграть. Но выиграют ли ее все школы – это вопрос.

— Чем закончился этот учебный год для лицея?

Несомненно, мы тоже адаптировались и осмысляли опыт предыдущих периодов. Мы поставили перед собой вопрос: что из форм и форматов надо однозначно продолжать? Я бы ответил, что в контексте непосредственно содержания учебного процесса и его организации мы значительно более активно вошли в ситуацию использования онлайн-курсов смешанного обучения, которые были сделаны уже до этого момента. Раньше они использовались не очень масштабно, для этого не было больших оснований. Когда наступила ситуация дистанционного обучения, эти курсы оказались как нельзя кстати. Мы поняли, что стоит такие курсы использовать больше и в обычной ситуации, в первую очередь решая задачу, насколько возможно, снижения аудиторной нагрузки. Мы для себя точно поняли, что нужно отойти от стандартной формулы «ребенок учится только тогда, когда он в классе». Это не так. И поэтому нет необходимости, чтобы он находился в лицее все 10 уроков. И это не значит, что он не учится, пока его здесь нет. Поэтому у нас появилось больше учебных дисциплин, которые реализуются в смешанном формате. И если раньше, предположим, какая-нибудь учебная дисциплина шла 4 часа в неделю, то сейчас она появляется в формате 2+2, когда 2 часа проходят в аудитории и 2 часа – вне ее. Получается, что в то время, когда для ребенка это удобно, он эту внеаудиторную нагрузку берет.

Существует еще один яркий пример. Он у нас уже пробовался и раньше, но сейчас стал явным. Одним из обязательных предметов в школьной программе 10–11-го класса является астрономия. С одной стороны, это правильно, но, с другой стороны, ожидать большого количества астрономов, в общем, сложно. И поэтому мы пригласили прекрасного профессора Владимира Сурдина, одного из самых известных популяризаторов астрономии, для того чтобы создать онлайн-курс по астрономии. И выдаем его ребятам в начале 10-го класса. Ставим очень непривычное для них задание: они должны пройти этот курс до середины 11-го класса. Можно выполнить в любое время, хотя бы и летом. Есть только определенный отложенный дедлайн. Есть большое количество материала онлайн, и есть контрольные измерительные процедуры. Мы поняли, что нет смысла в этот курс добавлять прекрасные и удивительные, но чересчур длинные трехчасовые лекции, поэтому попросили сделать концентрированные 15-минутные видеоролики по основным темам астрономии. Ну не будут учащиеся смотреть ролики длиннее! Есть много материалов, если эта тема будет интересна. После ролика будет задание, чтобы учащийся проверил себя, насколько он усвоил материал из ролика. Нам показалось, что это удачный формат. Остается, впрочем, определенное количество ребят, которые только в последние две недели увидели, что к роликам были какие-то задания. Они так не привыкли. Но это важно понять и почувствовать, это важный опыт для них. Это, в общем, то, что, с нашей точки зрения, в университете уже надо понимать. И поэтому в школе это, собственно говоря, должно происходить.

— С какими еще трудностями, помимо образования новых форм конкуренции, возвращения к традиционным форматам и комбинирования их с чем-то новым, пришлось столкнуться лицею?

Я бы сказал, что, наверное, еще одной сложностью является ситуация с олимпиадным движением. С одной стороны, понятно, что участие ребят в олимпиадах точно несет за собой для очень многих из них раскрытие границ и другого представления о содержании той предметной области, которой они занимаются в школе. Оказывается, обучаясь истории в школе, при подготовке к олимпиаде они узнают, что есть историография и это очень интересно. Поэтому мы всячески приветствуем широкое участие ребят в олимпиадах.

Но, с другой стороны, понятно, что олимпиады – это спорт высоких достижений. И в этом есть оборотная сторона, которая все больше и больше выявляется. Уровень конкуренции растет, а количество тех, кто стоит на вершине, маленькое. Оно не может быть большим. И поэтому, давайте скажем честно, зачастую ученики сталкиваются и с тем, что количество призеров и победителей является неким важным показателем для школ, и ребят начинают переманивать в определенные школы, когда они достигли высокого уровня. Это все, конечно, и вызывает грусть, и, разумеется, должно определять какие-то действия школы, лицея. И поэтому мы активно работали с теми ребятами, которые, я бы сказал, «особенно велики» и у кого, предположим, есть приглашение на заключительный этап Всероссийской олимпиады школьников по двум или трем предметам. Понятно, что они естественным образом концентрируют внимание на этом, и у них неизбежно уплывает что-то другое. И конечно, они еще оказываются в большем напряжении по этому поводу. Важно знать, как справляться с этим, как следить за психологическим благополучием, социальным самочувствием. И эта оборотная сторона не всегда заметна за победами. Бывают, к сожалению, ситуации, когда даже, как они говорят, «затащив всерос», ребята признаются: «Я совсем не чувствую радости от этого. Я понимаю, что у меня нет друзей, я понимаю, что я только ботал…» Вот это важная проблема: обдумывание и проектирование того, возможно ли выстроить более гармоничную для ребенка историю жизни, даже когда он олимпиадник. Мне кажется, эта проблематика есть у ведущих школ. Мы все радуемся победам своих ребят, вместе с этим мы видим, что еще не вполне умеем правильным образом помогать этим ребятам выживать в условиях конкуренции.

— Вы уже наметили некоторые траектории движения лицея в будущее. Можете ли что-то к этому добавить?

Сейчас лицей стоит у порога определенных изменений. Если мы идем по этому пути предоставления возможностей для выбора индивидуальной траектории, то существующие рамки позволяют, и в лицее это происходит, выбрать профиль обучения, определить себе индивидуальный учебный план и выбрать, какие предметы учить на базовом уровне, а какие – на углубленном. Потом это возможно сменить, если вдруг ученик понял, что выбрал не то. Но как нам кажется, нужно шагнуть дальше и нужно попробовать предположить следующую ситуацию. Раз уж мы имеем опыт того, что достаточно длительное время можно обучаться онлайн, то можно предположить, что у ребенка изначально могут быть какие-то предметы офлайн, какие-то онлайн. Можно ли предоставить ему выбор, в каком формате обучения он проходит определенный предмет – в очном, смешанном или полностью дистанционном. Понятно, что для этого нужно накопить достаточно большой объем методических материалов. Но важно отметить, что тогда фактически отменяется учебный день. Потому что если первая пара у ученика очная, вторая пара – онлайн, а третья пара – смешанная, то ему становится непонятно, как продолжать учиться в такой непривычной образовательной среде.

Это значит, они должны выйти из кабинета, где только что было занятие в очном формате, распределиться где-то, надеть наушники, подключиться к интернету и начать занятие онлайн. А специфических учебных пространств для того, чтобы обеспечить такой формат, нет. В этом году при большой помощи университета мы вошли в немного авантюрную историю, связанную с тем, возможно ли стандартное школьное здание, в котором сейчас лицей находится, переделать так, чтобы там появились не только классы, но и коворкинги, не только малые кабинеты, но и зум-румы.

Иначе получается, если мы не обеспечим инфраструктуру этого разнообразия форматов обучения, то не сможем обеспечить и само обучение. И вместе со Школой дизайна НИУ ВШЭ мы в течение учебного года разработали дизайн-проект переосмысления этого здания в отношении того, как приспособить его к разнообразию форматов обучения. И это было очень интересным опытом. Это сделано.

Приведу один из ярких примеров. В каждой школе традиционно есть актовый зал, где периодически происходят собрания. Но мы поняли, что не только из-за пандемии и ограничения массовых мероприятий, но еще и потому, что в здании учится 500 человек, а в актовый зал помещается 100, он используется не всегда рационально. И поэтому мы пришли к мнению, что актового зала быть не должно, благо в шаговой доступности есть другие здания лицея с актовым залом. И поэтому это большое пространство можно сделать значительно более разнообразным, сделать часть коворкингов, перегородок и отдельных индивидуальных мест для работы. Сейчас такая работа проделана. Кроме того, мы заложили в планы Высшей школы экономики капитальный ремонт этого здания. И если все будет хорошо, то в 2023 году мы должны выйти в капитальный ремонт одного из зданий. Но уже не ради того, чтобы поменять окна, а чтобы переделать здание под современную образовательную модель. Большинство российских школьных зданий – это постройки 1940–50-х годов. Они строились для другого времени. Это нормально, они отвечали веяниям того времени. Сейчас время другое. И поэтому они нуждаются в перестройке. И у нас, конечно, как всегда у Высшей школы экономики, есть амбиции в том, чтобы не просто перестроить здания, а внедрить другой тип образовательного процесса. Большинство школьных зданий в России имеют несколько стандартных типов. Как в фильме «Ирония судьбы» (1975): 3-я улица Строителей. Тогда, если мы это сделаем у себя и покажем другим, что такое изменение возможно, будет очень круто, если в Забайкальском крае через какое-то время появится такое же школьное здание по готовому проекту и образовательной модели. Мы очень надеемся, что обстоятельства, в частности финансовые сложности, которые, к сожалению, существуют, не помешают нам в реализации этого плана. И я бы сказал, что это, наверное, наша главная амбиция. Нас это очень заводит! Это комплексный проект, который непосредственно поменяет образовательную ситуацию и среду. И он, с нашей точки зрения, будет действительно прорывным.

23 мая, 2022 г.