Тише едешь – дальше будешь – Новости – Окна роста – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

На протяжении долгого времени в НИУ ВШЭ существуют инструменты кадровой политики, стимулирующие сотрудников публиковаться в престижных международных журналах. С 2021 года начало действовать новое положение об академических надбавках, правила которого призваны учесть специфику дисциплин, создать условия для формирования долгосрочных публикационных стратегий, повысить предсказуемость правил и способствовать распространению результатов ученых Вышки в мировом академическом сообществе. Среди новых инструментов – «длинная надбавка» за регулярные публикации в течение пяти лет в международных рецензируемых научных изданиях. Обязательное условие – наличие аффилиации с НИУ ВШЭ во всех работах, за которые устанавливается надбавка. Надбавка назначается на пять лет, решение о пролонгации будет приниматься в последний год ее действия. По своей задумке длинная надбавка должна снизить риски авторов, связанные с долгим публикационным циклом: она позволит концентрироваться на подаче работ в самые сильные журналы, убирая компромисс между качеством журнала и скоростью публикации.

Ученые из Вышки, ставшие в этом году получателями «длинных надбавок», рассказали про области знания, в которых они работают, значимость журнальных публикаций для этих областей и оценили то, как «длинная надбавка» может повлиять на работу исследователя.

Анатолий Абрашкин, профессор факультета информатики, математики и компьютерных наук НИУ ВШЭ в Нижнем Новгороде

Область моей специализации – теоретическая гидромеханика. Если еще более конкретно, то это нелинейная динамика вихревых образований и волн на воде. И те, и другие в самых разнообразных обличьях присутствуют в морях и океанах, так что для публикации исследований существует широкий список физических журналов, посвященных динамике жидкостей и нелинейным колебаниям, и имеющих первый и второй квартили.

В области моих интересов наибольшую значимость представляют журнальные публикации. Монографии по гидродинамике обычно появляются как обобщающее исследование, включающее ранее опубликованные статьи. Они важны для молодых специалистов и ученых, осваивающих данную тематику «с азов», но для узких профессионалов первостепенное значение имеют журнальные статьи.

Протяженность типичного публикационного цикла (с момента отправки манускрипта в журнал) – один год и больше.

«Длинная надбавка» – новый вид поощрения публикационной активности. Рассуждать относительно ее эффективности можно пока только гипотетически. На мой взгляд, ее достоинство в том, что она снижает психологическое давление на ученого. Двухгодичный цикл надбавок вынуждает исследователя напряженно трудиться на протяжении всего этого срока. При этом паузы на размышление, когда, собственно, и выводится новый результат, особенно нервнозатратны: можно просто не успеть подготовить статью в срок. Если двухгодичный цикл требует равномерного движения научного исследования, то «длинная надбавка» дает возможность ученому менять темп и ритм своих занятий. Кроме того, появляются основания для подготовки более весомой и содержательной, т.е. более качественной, статьи.

В настоящее время публикационные стратегии ориентируют исследователя следить, в первую очередь, за числом статей. Но «длинная надбавка» вместо публикаций по схеме 1-1-1-1-1 (по одной статье в течение пяти лет) позволит ученому работать и по другим схемам, например, 0-0-0-2-3, 0-0-1-0-4 и т.д. Это ее важное преимущество.

Мария Семёнова, старший научный сотрудник Международной лаборатории институционального анализа экономических реформ

Моя исследовательская работа посвящена эмпирическому анализу различных аспектов банковской деятельности и финансовых стратегий домохозяйств. Эту тематику обычно относят к области финансов. Также – если мы говорим о выборе журналов – иногда исследования хорошо «ложатся» в тематику Emerging markets economics, где существует менее строгое разделение экономики и финансов, но предполагается достаточно жесткая региональная привязка результатов. Типичный публикационный цикл в этих областях, при условии, что автор имеет возможность очень оперативно модифицировать текст согласно полученным комментариям, занимает около полутора-двух лет. Однако эта оценка довольно усредненная и базируется на предпосылке о том, что мы говорим не о журналах топ-3 и даже не топ-10, и что текст получит всего 1-2 содержательных «реджекта» («деск-реджекты» обычно приходят очень быстро, их можно не учитывать). А если работа публикуется в специальном выпуске журнала «по следам» конференции, сроки, наоборот, немного сокращаются.

На мой взгляд, во времена, когда каждый год меняется и мир вокруг нас, и правила назначения надбавок, «длинная надбавка» добавляет – хоть и немного – спокойствия за среднесрочную финансовую перспективу, что всегда хорошо для исследовательской деятельности, результаты которой зависят не только от усердной работы, но и от вдохновения, графика работы рецензентов, удачи, наконец. Полагаю, что очень многие получатели «длинной надбавки», которые в среднесрочной, по крайней мере, перспективе видят себя сотрудниками НИУ ВШЭ, практически не изменят своих исследовательских стратегий: если продолжать работать в привычном режиме и в привычном же режиме публиковаться, то снова станешь получателем «длинной надбавки», а если в какой-то год или два возникнут непредвиденные заминки – ничего страшного, потом можно вернуться к короткой надбавке и начать «копить годы» с начала.

Но надо отметить, что – если это необходимо – «длинная надбавка» позволяет на два-три года сделать стратегическую публикационную паузу, для каких бы целей она ни требовалась. Если коллега сталкивается с необходимостью на это время в большей степени посвятить себя, например, административной или преподавательской деятельности, выиграл внешний исследовательский грант и должен посвятить себя этой работе или работает над достаточно сложной и масштабной статьей, ориентируясь на топ-журнал, куда необходимо подать работу наивысочайшего качества, и где процесс реферирования и доработки может занять не год и иногда не два – «длинная надбавка» дает возможность временно перераспределить время на такие проекты и инициативы. Однако нужно понимать, что в этом случае мы готовы после воплощения планов в жизнь снова получать стандартную надбавку, а длинная станет вновь доступной через несколько лет непрерывной успешной публикационной деятельности. Это означает, что полностью фокусироваться на вышеозначенных проектах не выйдет, параллельно нужно – пусть пока и менее активно – готовить плацдарм для новых исследовательских проектов, которые будут реализованы в последние годы «длинной надбавки». Таким образом, стратегия поиска своего марлина[1] – когда мы можем позволить себе длительное время работать над одним-единственным исследованием, но затем, после изнуряющей «борьбы» с рецензентами, получить публикацию в журнале самого высокого уровня – остается недоступной, а иным образом на самый верх зачастую не попасть. Кстати, забавно, но с точки зрения надбавок, марлина нельзя ловить и слишком рано: если труд и удача принесли плоды в третий год пятилетней надбавки, придется досрочно от нее отказаться, чтобы иметь возможность учесть топ-публикацию для короткой надбавки.

[1] Вспомним «Старик и море» Эрнста Хемингуэя.

Мария Молодчик, старший научный сотрудник Международной лаборатории экономики нематериальных активов

Я работаю в Международной лаборатории экономики нематериальных активов, занимаясь исследованием интеллектуальных ресурсов и их влияния на результаты деятельности компании. Мои научные интересы лежат в плоскости менеджмента знаний организации, раскрытия информации и учета интеллектуальных ресурсов, а также изучения специфических условий интенсификации интеллектуальных ресурсов, обусловленных институтами и инфраструктурой отрасли, региона, страны. Соответственно, научная область знаний по классификации категорий попадает в область “Business, Management and Accounting”. Наиболее значимыми с точки зрения будущего влияния (цитирования) являются статьи в профильных и топовых журналах. Протяженность типичного публикационного цикла составляет 1,5 года. Причем вариация в зависимости от журнала очень большая: от шести месяцев до пяти лет (когда дети успевают не только родиться, но и сделать первые шаги и пойти в садик). В нашем научном коллективе за последние десять лет сформировался своеобразный рейтинг журналов по скорости ответа и по качеству получаемых рецензий.

Материальные стимулы, безусловно, влияют на публикационные планы сотрудников. На своем примере могу сказать, что в 2010 году, сравнивая заработную плату доцента (22 тыс. рублей) и надбавку за публикацию в зарубежном журнале (120 тыс. рублей), я приняла решение в пользу инвестирования своих сил и времени в навыки представления результатов исследований на английском языке в профильных журналах. Профильные журналы я знала и регулярно читала, т.к. продолжала интересоваться областью управления знаниями и интеллектуальным капиталом с момента защиты PhD в Австрийском университете в 2001 году. Надо сказать, что на тот момент (конец 1990-х и начало 2000-х) в академическом сообществе большее влияния оказывали монографии, а не статьи, поэтому профессора стремились опубликовать собственную монографию по соответствующей теме. Безусловно, мой опыт был основан только на одном вузе (Университет Карла-Франсенса, Грац), но позже, встречаясь на конференциях с профессорами из других европейских стран, я слышала подтверждения этого факта. Мне рассказывали, что как раз во второй половине 2000-х статьи начали «вытеснять» монографии с точки зрения их значимости для позиционирования ученого в отрасли знаний. Предполагаю, что это было связано с изменением рейтинговой системы вузов, что повлекло изменения в требованиях при найме сотрудников университета, продлении их контрактов и присвоения позиции tenure.

Возвращаясь к нашим «длинным надбавкам». Наш вуз прошел непростой, но собственный путь по системе мотивации публикаций в международных журналах. Та стремительность, с которой менялись требования к уровню публикаций, поражала до глубины души наших иностранных профессоров. Введение нового вида стимулирующей надбавки, которая фиксируется не на год или два, а на пять лет, мне кажется, очень своевременной. В мотивации важны долгосрочные ориентиры. Ответ на вопрос, какое влияние окажет «длинная надбавка» на стратегии публикационной активности, сложный, т.к. все мы разные. Для меня получение данного вида надбавки было скорее признанием прошлых достижений и получением своеобразного кредита доверия от организации, в которой ты работаешь. Не могу сказать, что у меня сильно поменяются стратегии по публикациям, в моей голове есть список dream journal и target journal. К мечте, безусловно, можно приближаться, но есть определенный потолок компетенций, который объективно ставит рамки твоего влияния при создании новых знаний. При этом система условий, которая создана в Вышке, позволила мне сильно вырасти в своих возможностях общаться в международной академической среде, представлять результаты своих исследований, привлекать в команду новых интересных людей, чтобы решать нетривиальные задачи в области менеджмента знаний и интеллектуального капитала. Я всегда с гордостью и большим чувством благодарности рассказываю российским и зарубежным коллегам о вышкинской системе стимулов в научно-исследовательской деятельности.

Татьяна Хавенсон, директор департамента образовательных программ, старший научный сотрудник Института образования НИУ ВШЭ

Я работаю в области знаний «образование», которая в русскоязычном научном дискурсе пока еще оформляется, а в западном давно существует как одна из областей социальных наук. Хотя, находясь внутри ВШЭ, можно уже забыть, что кто-то отождествляет область изучения образования с педагогикой. Более узко можно обозначить три темы, с которыми связаны мои исследования и публикации: неравенство в образовании, доказательная образовательная политика и процесс изменений в образовании и принятие инноваций. Причем тема неравенства и тема связи образовательной политики и исследований в моем случае плавно перетекли одна в другую. Область образования сама по себе прикладная.

Даже если пишешь статью в научный журнал, то поневоле взвешиваешь сначала каждое слово в опроснике, потом каждую цифру в результатах, и конечно каждое слово в интерпретации. Вдруг кто-то на основании наших открытий о том, какие факторы образовательного процесса играют роль в успеваемости и как это связано с социально-экономическим положением семьи, изменит что-то в реальной практике. После нескольких лет работы само по себе взаимодействие исследований и практики стало интересовать меня как объект изучения. В 2019 году на основе своих статей, опубликованных в международных рецензируемых журналах, я защитила PhD по теме «Методология использования данных международных сравнительных исследований для формирования образовательной политики» под руководством Мартина Карноя, профессора университета Стэнфорда, который в тот момент руководил международной лабораторией в Институте образования, и в которой я работала все 6 лет её существования.

С моей точки зрения, журнальные статьи доминируют в этой области. Однако книги или даже главы в книгах являются важным средством закрепления в определенной научной группе или круге. Также книги, выпущенные на русском языке, являются важным средством распространения результатов внутри той среды, которую мы изучаем. А вот препринты в моем опыте сыграли скорее негативную роль. Журналы воспринимают их как конкурентов и иногда на этапе публикации требуют изъять препринты из открытого доступа. Да и с точки зрения автора это размывает цитирование. Тексты в любом случае похожи и если цитируется не какая-то деталь, а тема в целом, то тому, кто цитирует, не так важно, на что сослаться.

Если говорить о длине публикационного цикла, то он занимает минимум год. В высококвартильных журналах полтора-два. Эта цифра верна как для российских, так и для международных журналов. Однако есть важное различие. В международных журналах, как только статья принята к публикации, через месяц-два она будет выпущена в онлайн и будет помещена на сайт журнала в раздел «online first» или «ahead of print» и фактически, с точки зрения автора, она уже опубликована, индексируется в базах цитирования, выдается в поисковых рекомендациях, собирает научные «лайки, шеры, репосты». Дальше остается ждать бумагу, для подачи на надбавку или Оценку публикационной активности (ОПА), но, когда выходишь на регулярный публикационный цикл, это уже не так нервно. Многие российские журналы отличаются тем, что после принятия к публикации (это происходит обычно быстрее, чем в зарубежных в силу более короткого периода рецензирования) статья может еще год лежать в редакции в очереди на печать и выйти онлайн только незадолго или даже после выхода на бумаге. Это серьезный минус, который сказывается и на цитировании.

«Длинная надбавка» может повлиять на публикационные планы и стратегии, хотя нужно изучать, как именно. Конечно, ее длина дает некое спокойствие. В моем случае это еще возможность сделать некоторую паузу на смену курса и перераспределить бюджет времени. Может ли она в целом привлечь в науку, мне сложно сказать. Потому что в структуре доходов учёного в Вышке надбавка – существенная часть, начинаешь получать ее не сразу и конечно её срочность (год, два, пять) тоже не дает психологически воспринимать ее как часть регулярной зарплаты, скорее, сотрудник воспринимает ее как растянутую премию. Поэтому, мне кажется, что это не тот инструмент, который «тригирует» принятие решения в пользу академического пути, но безусловно делает этот путь возможным, когда ты уже на нем.

Лилиана Проскурякова, заместитель заведующего лабораторией исследований науки и технологий

Я работаю в Лаборатории исследований науки и технологий (ЛИНТ) ИСИЭЗ, принимаю участие в фундаментальных и прикладных проектах в сфере устойчивого развития и экологии, энергетики, водных ресурсов. Как правило, такие проекты носят междисциплинарный характер, некоторые из них – международные. Среди предполагаемых результатов большинство проектов предполагает подготовку научных публикаций. Обычно это статьи в журналах, индексируемых в базах Scopus и Web of Science, иногда с ограничениями по квартилю журнала. Статьи в журналах также ценятся выше, чем другие виды публикаций в ОПА, предусмотрены показателями Вышинских программ (прежде всего, Программы развития) и нашего Института, который является Центром передовых исследований. В этом смысле главы в монографиях вторичны, на них я отвожу время «по остаточному принципу», соглашаюсь только, если книга выходит в одном из ведущих издательств (Elsevier, Springer Nature, CRC Press). Кроме того, статью, как правило, можно опубликовать без изменений в качестве главы в монографии, а наоборот сделать нельзя. Препринты мы готовили на этапе становления ЛИНТ, когда только учились писать научные статьи. Сейчас мы от них отказались, пройдя путь до ведущих журналов в различных областях знаний.

Ведущие журналы ведут борьбу за авторов, сокращая сроки рецензирования и упрощая оформление подаваемых текстов. Одна и та же статья может быть подана и опубликована в журналах самого разного профиля. Причем если публиковать в журналах «своей» области (например, в области исследований будущего), конкуренция будет выше, чем если подать в журналы, индексируемые по другим тематическим направлениям.

Длительность научно-публикационного цикла (с момента начала исследований до публикации статьи) может составить от полугода (это самое малый срок, и, скорее, исключение) до нескольких лет. Часто прикладные проекты предполагают, что научно-публикационного цикл должен занять год, однако на практике это сложно реализовать особенно в случае масштабных проектов. Основное время, как правило, уходит на проведение исследования (некоторые прикладные проекты достаточно коротки) и на написание статьи. В ряде случаев также журнал может значительно растянуть процесс рассмотрения полученной статьи, но в моей практике таких случаев было немного. Если исследователи перегружены проектами, то сроки написания статьи могут также растянуться.

«Длинная надбавка», в определенной мере, снимает психологическое давление на исследователей, связанное с необходимостью предъявлять результаты в течение определенного временного периода и подать заявку на надбавку в срок (хотя в последнее время процесс подачи заявки на надбавки существенно упростился и сводится, фактически, к нажатию двух кнопок). Вместе с тем необходимость публиковать статьи в качестве результатов научных проектов сохраняется. Если рассматривать недостатки «длинной надбавки», она не позволяет максимизировать сумму выплат в «урожайные» на публикации годы. В целом, данный инструмент является существенным мотивирующим фактором и, безусловно, важнейшим стимулом публиковать результаты исследований в журналах первого квартиля.

Марина Завертяева, научный сотрудник Международной лаборатории экономики нематериальных активов

Мои научные интересы лежат в области корпоративных финансов и корпоративного управления, а также экономики спорта. Значимые результаты по этим направлениям обычно публикуются в научных журналах, хотя периодически мы с коллегами выкладываем промежуточные результаты и в виде препринтов. И поскольку корпоративные финансы – область широкая, то сроки подготовки публикаций очень разнятся от журнала к журналу. Самая быстрая моя статья в зарубежном журнале прошла полный цикл от результатов до публикации примерно за год, а самый долгий кейс – это работа, результаты которой мы впервые презентовали коллегам в 2012 году, а опубликованы они были только в 2018. У меня есть «целевой» список журналов, в которые я обычно отправляю результаты исследований. На основании собственного опыта подачи работ и опыта коллег я примерно представляю сроки рассмотрения в журналах из этого списка. Тем не менее, прогнозировать сроки публикаций крайне сложно. Иногда поиск подходящего журнала для исследования проходит через множество «реджектов». Самый обидный случай в моей практике – когда я 1,5 года ждала рецензию, и в итоге получила reject. Иногда рецензент долго рассматривает работу, а потом просит собрать новые данные и переписать существенную часть статьи. Кажется, что диверсифицировать эти риски можно только в том случае, если работать над несколькими статьями сразу. Один мой зарубежный коллега советовал иметь примерно 7 исследований на разных стадиях одновременно, чтобы обеспечивать относительно стабильный результат в виде публикаций.

С одной стороны, «длинная надбавка» стимулирует не беспокоиться о ежегодном результате, что позволяет сконцентрироваться на качестве статей, а также пробовать более рейтинговые журналы, которые отличаются бóльшим сроком рассмотрения и большей вероятностью получить reject. С другой, есть четкие ежегодные обязательства по грантам и проектам, которые накладывают свои ограничения на публикационный цикл. Если смотреть с этой точки зрения, то «длинная надбавка» будет скорее почетной наградой за предыдущую академическую активность.

Евгений Антипов, доцент департамента менеджмента Санкт-Петербургской школы экономики и менеджмента

Мои исследования посвящены анализу данных в бизнес-аналитике, особенно в маркетинге. При этом акцент делается на эффективном и нетривиальном использовании свободно доступной информации или широкодоступных фирмам данных, которые систематически недоиспользуются. Идеи для таких исследований рождаются из реальных задач бизнеса, а научные методы, изначально создававшиеся для совсем иных задач, позволяют найти их решение. Например, из данных Booking.com можно выяснить профиль проблемных постояльцев, которые чаще других не удовлетворены, и даже предсказать наиболее вероятные претензии конкретного постояльца. А Яндекс.Маркет сообщает объемы продаж каждого товара, что позволяет, среди прочего, выяснять, на какие характеристики есть особый спрос и соответствующим образом оптимизировать параметры продукта. Используя такой инструмент как Google Trends, можно волшебным образом узнавать демографические характеристики тех, кто ищет ваш товар или услугу, если грамотно совместить данные Google Trends с данными переписи населения. А с помощью специальных методов можно, анализируя данные общенациональных обследований домохозяйств, выяснить даже в каких микрорайонах(!) конкретного города больше всего потребляют сигареты или мясо. И это несмотря на ничтожно малый объем выборки по отдельным городам!

Основной формой распространения знаний в области математических методов и экспертных систем в менеджменте являются журнальные публикации, хотя немало значимых высокоцитируемых работ публикуется и в форме препринтов, особенно когда авторами являются сотрудники фирм, вроде Google или Facebook, а не академические исследователи. Подготовка эмпирической статьи при наличии данных и идеи занимает по моим оценкам 100 часов рабочего времени. Если уделять исследованиям 8-10 часов в неделю, то можно уложиться за 2-2,5 месяца. После отправки статьи в журнал и допуска редактором к этапу рецензирования, первый раунд рецензирования обычно занимает 2-3 месяца в большинстве журналов, благодаря наличию автоматических напоминаний рецензентам о дедлайнах. Далее статья редактируется с учетом мнения рецензентов в течение 1-3 месяцев. Следующий раунд рецензирования занимает еще 2-3 месяца, и, при удачном стечении обстоятельств, статья принимается к печати. Между принятием к печати и онлайн-публикацией проходит, как правило, 1-2 месяца, а вот до публикации в печатной версии журнала (если она есть) может пройти полгода-год, а то и больше. Таким образом, основные различия наблюдаются во времени между принятием статьи к публикации и самой публикацией. Издательства и журналы конкурируют между собой за внимание авторов, поэтому сроки, в целом, сокращаются.

Таким образом, если я уверен в качестве статьи и в выборе журнала, я ориентируюсь на то, что с момента отправки до самой публикации пройдет 9-12 месяцев. К сожалению, очень часто статья, отвергнутая в целевом журнале, сменяет несколько журналов один за другим, и процесс затягивается еще на 3-6 месяцев. В выборе подходящего журнала очень помогает список литературы подготовленной статьи, а также специальные рекомендательные системы по поиску журналов от крупнейших издательств (например, journalfinder.elsevier.com и journalsuggester.springer.com).

«Длинная надбавка» добавила мне ощущения стабильности на ближайшие годы и стала знаком заботы вуза о сотрудниках, которые внесли определенный вклад в научную репутацию университета. Но важно не расслабляться. В этом мне помогает то, что, являясь получателем гранта РНФ, я должен продолжать публиковать как минимум одну хорошую статью каждый год в ближайшие 2 года. Полагаю, коллегам по «длинной надбавке», у которых таких внешних обязательств нет, придется проявить самодисциплину.

Можно было бы предположить, что «длинная надбавка» простимулирует попытки подготовить статью для топ-журнала, однако, если сотрудник желает сохранить «длинную надбавку» и спустя 5 лет, для него остается оптимальной стратегия публиковаться регулярно в хороших, но «проверенных» журналах, чтобы избежать отсутствия публикаций в какой-то год. Истинной же мотивацией стремиться публиковаться в лучших журналах служит для меня, скорее, желание иметь международную мобильность, быть на уровне выдающихся коллег из ведущих университетов. Пока что количество и качество идей с годами у меня растет, и я рассчитываю, что у меня скоро будет публикация и в поистине элитном журнале. В моей области это Management Science, Marketing Science, MIS Quarterly и некоторые другие журналы. Однако есть примеры европейских исследователей с блестящей репутацией и высочайшим уровнем цитирования, которые не публиковались в таких журналах, но вклад которых не вызывает сомнений.

На мой взгляд, было бы здорово постепенно перейти к системе, когда «длинная надбавка» гарантирована любому, кто опубликовал минимум сколько-то (пусть даже 6 или 7, а не 5) подходящих под критерии статей за 5 лет, а не только тому, у кого хотя бы одна статья в каждый из пяти годов. Думаю, выставление разумного, но достаточно высокого, порога минимального общего количества статей за 5 лет позволило бы вписаться в бюджет, при этом поощрив наиболее активных в публикационном плане исследователей, которые пропустили 1 или 2 года из 5 по тем или иным причинам, но компенсировали это в другие годы.

18 октября, 2021 г.