О Риме

рассказывает Гасан Гусейнов, профессор Школы филологии факультета гуманитарных наук

Гасан Гусейнов, профессор Школы филологии факультета гуманитарных наук

Много лет назад мне довелось участвовать в переводе книги Тита Ливия. В разгар работы над переводом мне приснился сон: нахожусь в каком-то незнакомом подземелье и вдруг вижу совершенно зеленую, покрытую мхом стену и странный фонтан, который бьет прямо из этой стены мне навстречу. Я понял, что я в Риме, и проснулся. Это были 1970-е годы. А в начале 90-х, когда Тит Ливий давно уже вышел, в возрасте почти сорока лет я впервые попал в Рим.
Своего самого первого впечатления от Рима я почти не помню. Мы приехали туда с семьей на машине. Приехали с севера, из Германии, перевалив через Альпы. Жили в маленьком странном пансионе для паломников. И было ощущение, что это сон, который очень скоро кончится. А потом пришло понимание того, что этот город всегда отражает твое нынешнее состояние и твои сиюминутные интересы, и впечатления, которые ты там получаешь, резонируют с тем, что происходит внутри тебя в данный момент. Поэтому были годы, когда в центре впечатлений оказывался Рим руин, то есть из всего, что я видел в Риме, главным оказывались руины. Это могли быть руины форума – и тогда я не видел никаких построек вокруг него. Или руины старой Остии – и тогда я не видел окружающей их природы, не видел Тибра, не видел жизни этого пригорода Рима. Был период барочного Рима, самого пышного, самого известного. В последние годы Рим, с которым я веду внутренний диалог, – это Рим Муссолини, Рим эпохи фашизма. Часто это Рим итальянского кино, кино разного: Рим итальянского неореализма, Рим американских «Римских каникул», Рим Соррентино, Рим Феллини, Рим Антониони. 
Например, перед поездкой мы со студентами готовимся по программе «Рим в итальянском и американском кино». Они делают доклады по фильмам Бертолуччи, в особенности, конечно, по фильму «Конформист», главный герой которого – сам Рим во времена фашизма. А потом мы приезжаем в Рим и идем в нетуристические районы, показанные в фильмах,и нередко оказываемся там в одиночестве. Кроме нас там нет ни одного туриста, часто вообще ни одного человека. И понимаешь, что в этом городе есть целая эпоха, которой этот город неохотно занимается. Вообще Рим, как правило, рассказывает о себе гораздо больше. Но вот фашистский Рим говорит очень неохотно и очень мало. А интересный мог бы быть рассказ.

______________________________

Ехать в Рим надо хорошо подготовленным. А как подготовиться?

______________________________

Мы со студентами читаем автобиографию Бенвенуто Челлини, Чарлза Диккенса о Риме, читаем «Рим» Гоголя, читаем прекрасные воспоминания Добужинского. Читаем, конечно, Павла Муратова, хотя именно о Риме у него немного, но тоже есть. Читаем Альберто Моравиа. Читаем роман Эмиля Золя «Рим» с подробными, блестящими описаниями города. Сам роман, на чей-то вкус, ужасно скучный, но описания Рима там совершенно образцовые, и они дают увидеть город за 20-30 лет до того, как Муссолини провел там большую реконструкцию (с середины 1920-х до начала 1940-х). Это было и разрушение, и восстановление Рима одновременно: археологический бум, но и неоимперская идеология... Столкновение трех исторических эпох мы увидим на набережной Тибра, где Алтарь мира (Ara Pacis Augustae), установленный в честь возвращения Августа из походов в Галлию и Испанию в самом конце I в. до н.э., был во времена фашизма помещен как бы в огромную шкатулку – как символическая драгоценность близкой дуче эпохи принципата. Но в начале 2000-х годов шкатулку эту разобрали и перенесли в музей, устроив вокруг алтаря громадный стеклянный павильон – символ новой открытости и доступности древнего памятника, не отягощенного никакими ассоциациями с современной политической Италией. 
За последнее время в городе многое изменилось именно в плане перетолкования и расколдовывания сомнительных политических святынь. Например, улица Императорских Форумов, построенная при Муссолини, на которой всегда много фотографируются, потому что там стоят «памятники императорам». Но какого они времени? Латинские надписи подсказывают: Anno XV e.f., пересчитываем, к первому году этой самой «фашистской эры» (e.f.) прибавляем 15 лет –и получаем 1937 год. Вот тебе и древнеримский памятник.
Появилась новая музейная стратегия – новые музеи, которые при помощи компьютерных технологий создают эффект присутствия. Хотя помещение подлинное, но без фальшака, подделок разного времени, его невозможно реконструировать.Зато можно создать объем, находясь внутри которого ты, благодаря компьютерной симуляции, видишь, что там когда-то происходило. В то время как сами показываемые объекты находятся в музее по соседству. Так, чтобы с площади, построенной Микеланджело, перенести в Капитолийский музей статую Марка Аврелия, нужно было сначала изготовить точную копию статуи, перенести ее на площадь, а оригинал установить в музее. Чтобы это сделать, надо было перестроить весь музей. Сейчас это грандиозное современное здание в исторических рамках – внутри дворца, построенного Микеланджело.
Есть и новые музеи. Например, «Чентрале Монтемартини» недалеко от станции метро «Пирамида». В здание старой электростанции внесли скульптуры из запасников капитолийских музеев, в том числе вещи абсолютно первоклассные. Это такое же грандиозное собрание скульптуры, как и любое другое собрание скульптуры в Риме. И это место встречи двух цивилизаций: индустриальной, памятником которой является электростанция, и античной, памятники которой – эти скульптуры. Рим, с одной стороны, помещает в музей недавнее прошлое, а с другой стороны – оставляет тебя наедине с античностью. Это такое странное чувство! Огромный музей почти в центре города – и безлюдный, потому что о нем пока мало кто знает.
Но воплощением римскости стала для меня все-таки не архитектура, а семья ученых людей: это филолог Алексей Берелович, парижанин, переехавший в Рим, и его жена Мария Феретти, историк, профессор университета. Это люди из поколения, поднимавшегося в конце 1960-х – начале 1970-х годов на волне знаменитой революции 1968 года, поколения, которое смотрит на мир понятными мне глазами. Это – та гуманитарная среда, которая понимает город Моравиа и Гуттузо, город забастовок, демонстраций, город антифашизма. Тот Рим, который сейчас принимает беженцев. Тот город, который когда-то принял бежавших из-под Трои вместе с Энеем, хотя тогда никакого Рима еще не было. В этом Риме живут люди, у которых нет подтекстов, которые не скрывают своих взглядов ни на что; которые, если они чем-то недовольны, выйдут на демонстрацию; которые в штыки приняли реформы образования Берлускони, ломающие, как они считают, образование в Италии, и они борются за то, чтобы его сохранить. Это люди всегда рискующие. Да, и всегда недовольные: это свойство интеллектуала – быть недовольным. Всегда очень ответственные. Это люди двух-трех культур, потому что они и итальянцы, и французы,и настоящие римляне в интеллектуальном плане, и в чем-то русские, или, точнее, даже оттепельно-перестроечные советские. 
Когда я спрашиваю себя, что такое дом европейского интеллектуала, я сразу думаю об Алексее и Марине. Они разрешили привести в гости моих студентов – чтобы те просто посмотрели на ворох газет и стопки книг, и студенты сразу почувствовали атмосферу, как в квартире итальянских эмигрантов в Париже из фильма «Конформист» Бертолуччи, который перед тем в Москве им показывала филолог и киновед Дина Шулятьева на филологическом факультете МГУ.
Есть Рим скромно живущего простонародья. Есть морские курортные пригороды. Обычно мы со студентами останавливаемся не в самом Риме, а в Остии, в пригородном пансионе, который снимаем, кстати, у уроженки России, музыкантши, замечательной Светланы Каллистовой, переехавшей туда 25 лет назад, очень глубоко интегрировавшейся в римскую жизнь и вместе с тем сохраняющей русскую ноту. К ней приезжают и паломники из России, путешествующие по святым местам. И наших студентов она приютила. И наших партнеров – студентов из Германии. Эти студенты водили нас по городу.
Другая важная для меня группа римлян – это душеприказчики Димитрия Вяч. Иванова, сына поэта-символиста, вторую половину жизни проведшего в Риме, – Мария Плюханова и Андрей Шишкин,и их дети. Мария и Андрей –филологи, преподают в университете. А живут в квартире, принадлежавшей ранее Димитрию Иванову, рядом с домом, где когда-то жил Вячеслав. И дело их жизни – исследование архива Вячеслава Иванова, издание переписки, сопутствующих книг, проведение конференций, посвященных Иванову.И теперь, вместе со студентами стоя на Авентине, через судьбу Вячеслава Великолепного (он жил здесь) мы приобщаемся к истории этого города. Ты видишь, как живут и интегрируются здесь чужие: персы, турки, арабы из Северной Африки и с Ближнего Востока, китайцы: в Риме есть китайский район, где все по-китайски. Центр мира. Поэтому, если вы приедете в Рим подготовленными, какими приезжают студенты, вас повсюду будет сопровождать кто-то из писателей вроде Диккенса с его рассказом о том, как он шел по Аппиевой дороге к Риму, увидел силуэт города и вдруг почувствовал, что он в Лондоне! Трудно найти более непохожие города! Но Рим обладает поразительным свойством вызывать в твоем воображении эмуляцию того города, из которого ты приехал. Я это понял впервые, когда прочитал «Римские сонеты» Вяч. Иванова, где Рим соотнесен, с одной стороны, с Троей, а с другой – с Москвой и Петербургом. Это мировая столица и вместе с тем некое место, из восприятия которого тебе дано восстановить в памяти очертания твоего родного города. Идеологическая пустышка «Москва – третий Рим» вдруг оказывается реальностью. Я ни одной секунды не имперец, не носитель никаких идеологий. Но тут вдруг ты видишь за этой чисто идеологической формулой огромную культурную толщу и понимаешь, что Рим исторически, через слова, через скульптуру, через живопись позволяет тебе реконструировать все лучшее, что есть в том месте, откуда ты приехал.

___________________________

Главное в путешествии – узнавание того, о чем читал и думал.

___________________________

Не прочитавший перед поездкой хотя бы некоторые из приведенных выше и ниже книг не увидит и не поймет и сотой доли того, что откроется внимательному читателю Бенвенуто Челлини или Эмиля Золя.А тем, кто не успел прочитать всего этого, поможет прекрасный путеводитель Виктора Сонькина «Здесь был Рим».

4 мая, 2017 г.