Образ современного студента

В октябрьском выпуске Academic Forum мы обсуждаем современное поколение студентов, говорим о его особенностях, сильных и слабых сторонах. Своим мнением на эту тему делятся преподаватели, представляющие разные дисциплины: востоковед Евгений Штейнер, экономист Алексей Раков и социолог Ольга Симонова.

Евгений Штейнер, профессор Школы востоковедения факультета мировой экономики и мировой политики
Я думаю, в целом нынешних студентов-востоковедов (я сужу в основном по японистам) отличает лучшая, по сравнению с прежними, языковая подготовка: много часов, заложенных в программу для изучения самых разных лингвистических аспектов, которые преподают прекрасные учителя. Есть хорошие пособия, есть носители для разговорной практики, есть масса новых возможностей, предоставляемых интернетом и прочими электронными средствами коммуникации. А самое главное, есть возможность стажировки в поле, т.е. в стране изучаемого языка. В советское время или в бедные девяностые такая возможность была далеко не у всех, а среди тех, у кого она была, многие ввиду советских условий набора и специфики обучения украшением специальности потом не стали.
Плюс к этому у современных студентов появилось невообразимое ранее количество полезной информации по специальности и общим научным проблемам, а также более легкие способы доступа к этой информации. Я имею в виду, во-первых, просто увеличение толковых книг и статей, написанных исследователями предшествующих поколений; во-вторых, лучший доступ к этим книгам в библиотеках через системы типа «Амазон» или при поездках за границу; в-третьих, разумеется, интернет с его бесконечными возможностями – от JSTOR и GoogleBooks, всевозможных узкоспециализированных, но, как правило, универсально доступных сайтов (скажем, уже двадцать лет существует проект Университета Вирджинии по оцифровке классических японских текстов) до разных популярных. 
Кроме того, у тех, кто учится сейчас или учился в недавние годы, нет идеологической зашоренности (возможно, она начинает снова появляться: я встречал хорошеньких студенток в майках с надписью «Порву за Путина»). Иными словами, от того, какие возможности открываются перед теперешними студентами, дух захватывает и невольно проскальзывает чувство зависти. Может, это зависть, граничащая с испугом, по отношению к той молодой шпане, которая сотрет нас с лица земли?  
А вот и нет! Думаю, последнее совсем неверно, потому что стереть предшественников нашим студентам будет трудновато (если они, конечно, не прибегнут к помощи административного ресурса типа означенного на майках). 
Проблема для них (я, разумеется, говорю обобщенно), а также часто для нас, преподавателей, и для нашей профессиональной сферы заключается во многом именно в многообразии новооткрывшихся возможностей, оптимальная методика пользования коими еще не выработана (несмотря на всевозможные методички, испускаемые администрацией в нарастающем количестве).
Я не скажу ничего нового, если заявлю, что обилие и легкость доступа к информации заключает в себе имплицитную опасность: легко быть подавленным от количества и трудно научиться выбирать между серьезными источниками в интернете и попсой. Но даже еще до выбора, какому вебсайту верить, масса студентов делает свой выбор между библиотекой и интернетом в пользу последнего. И мало кто осознает, что без выработки навыка ходить в библиотеку – рыться в каталоге, читать, листая страницы (а не дисплей ноутбука), делать собственноручные выписки (а не копипаст) – не возникнут навыки исследовательской работы. Т.е. те навыки, которые нужны для постановки проблем и их решения, а не просто написания курсовой работы, представляющей собой обычно реферат на заданную тему. Поясняю: разумеется, намного быстрее найти нужные для конкретного задания страницы в книге или статье по введенным в поисковую строку ключевым словам, но кроме нескольких строчек вокруг этих слов есть сильный соблазн ничего больше не читать. Если же нужные места ищутся в книге самостоятельно посредством «просто чтения», то в результате исподволь рождается способность читать большие массивы текстов, ориентироваться в аргументации, самостоятельно выделять нужное, да и просто попутно обращать внимание на массу полезного и интересного, которое откладывается и служит питательным контекстом, что пусть и не пригодится для конкретного задания, но в итоге непременно скажется на качестве собственного мышления и письма. Интернетные копипастники этого лишены. Они не изводят единого слова ради тысячи тонн словесной руды – но и алмазы в их словах блещут нечасто. Бывают совсем анекдотические случаи, когда, скажем (это мой любимый назидательный пример), курсовую по образу дракона в японской культуре списывают (точнее, копипастят) с сайта woman55plus.ru– «для младшего пенсионного возраста», где был найден гороскоп с драконом для тетушек. Но даже те, кто переписывает своими словами подчас неплохие статьи с английской Википедии, могут получить за это неплохую оценку. Однако стать самостоятельными исследователями с навыками самостоятельного поиска и анализа им будет значительно труднее.
Кроме того, последствием отмеченного выше скакания по разрозренным кускам электронных текстов оказываются еще две важные вещи. И это даже не короткий период времени, когда студент может сосредоточиться на одном тексте (или одной лекции), сдерживая себя от обсессивного переключения кнопок и заглядывания на разные сайты и собственные личные страницы (ADDsyndrome). Это понятно. Еще при этом страдает словарный запас и умение выражать свои мысли литературным, книжно-академическим языком. Некоторые студенты (таковых меньшинство, но раньше таковые до университета вообще не доходили) являют собой готовую лингвистическую катастрофу. А кроме того, при такой доступности всякого рода текстов, в частности литературы, классической и современной, у меня сложилось впечатление, что многое из того, что еще недавно почиталось неприличным не читать, нынче спокойно ушло из малого джентльменского набора, ранее определявшего принадлежность к определенному кругу. Это касается, разумеется, не только студентов-востоковедов; проблема эта универсальна – об этом говорят хотя бы тиражи книг, снизившиеся до нескольких сотен. А без богатого, насыщенного идиоматикой и аллюзиями языка – какой же бывает гуманитарий? В общем-то, никакой.
Чем студенты-востоковеды отличаются от других студентов? Пожалуй, большим объемом усилий, которые им надо приложить для изучения восточного языка, а также большими интеллектуальными затратами, которые требуются на осознание того, что востоковед – это не специалист в какой-то профессии (юрист, экономист, политолог) с некой региональной отдушкой и умением читать по-туземному (а примерно так считают даже некоторые начальники-администраторы), а комплексный специалист по отдельной стране или региону, понимающий, почему эта страна (и ее культурные, исторические, экономические и т.п. особенности)устроена так, а не иначе. Без этого, в общем-то, не получится грамотный и самостоятельный востоковед-юрист, экономист или политолог. Восток, как известно, дело тонкое, и изучать его нужно контекстуально, с разных точек зрения и на разном материале.
В такой комплексности – точнее, трудности ее в себе формирования – и заключаются слабые и сильные стороны студента-востоковеда. И в общем в каждой группе есть 3-4-5-6 толковых ребят, способных и работящих, а это уже хорошо. 

Алексей Раков, доцент департамента теоретической экономики факультета экономических наук 
Я люблю своих студентов и поэтому, вероятно, буду необъективен, так как не смогу беспристрастно описать их, сымитировав взгляд со стороны, но скорее поделюсь некоторым опытом включенного наблюдения.
Как правило, поступившие в Вышку на ФЭН абитуриенты (а я имею дело с первокурсниками) довольно адекватны и сообразительны, это прямое следствие системы очень сильных ежегодных наборов. Студенты-экономисты – уже не школьники, но взрослые люди, которые обладают весьма солидным и разнообразным жизненным опытом и четко представляют себе, что именно хотят получить от жизни на данном этапе, знают, где можно пошутить, а когда необходимо проявить максимальную сосредоточенность и нацеленность на результат. В этом смысле если допустить, что студент – это профессия, то поступившие на ФЭН ребята – стопроцентные профессионалы в своем деле, прошедшие через горнило ЕГЭ и олимпиад, но не чуждые, тем не менее, неизбежной на каком-то этапе прокрастинации. К сожалению, отсутствие навыков долгосрочного планирования становится критичным при соотнесении собственных желаний с имеющимися возможностями, а локальные неудачи часто дают кумулятивный эффект снежного кома, превращая отсутствие жестко выстроенной пирамиды жизненных приоритетов в хроническую привычку все делать в самый последний момент, от чего существенно страдают производительность и общий КПД.
Студенты-экономисты обладают чувством юмора и (само)иронии, они амбициозны, конкурентны, креативны, мобильны, технологичны, викифицированы, коммуникабельны, не понаслышке знакомы с культурой стартапов, с очень ясным пониманием категорий «хорошее» и «плохое» и часто, но не всегда реалистичной самооценкой. Они хотят учиться и благодарны тем, кто им помогает. Надо сказать, что год от года студенты становятся все более различными, растет разброс, то есть, с одной стороны, увеличивается разрыв между самыми сильными и самыми слабыми, а с другой – смещаются акценты, и далеко не всегда учеба в Вышке выходит на первое место в списке их персональных приоритетов.
Понятие «дедлайн» далеко не сразу становится святым для них, обычно присутствует некое чувство ложной расслабленности, но постепенно вырабатывается и привычка к дедлайнам. Самое главное, студенты-экономисты хорошо обучаемы, они coachable, и обучать их приятно.
Разумеется, они не без изъянов, поскольку имеют некоторые пробелы в образовании, но при этом голодны до знаний, то есть очень хотят восполнить недостающее. Творчество и целеустремленность становятся краеугольным камнем их учебы, альфой и омегой: часто в качестве жертв на алтаре знаний в угоду высокому рейтингу оказываются хобби и хотя бы минимальный отдых, необходимый для поддержания здоровья на должном уровне.
Высокая работоспособность и нацеленность на конкретный результат выгодно отличают экономистов от других студентов Вышки, их возрастной максимализм усиливается, проходя через призму интересных, но непростых учебных курсов, но он может стать и недостатком, если не задумываться о цене, которую каждый готов за это заплатить.

Ольга Симонова, заместитель заведующего кафедрой общей социологии, доцент департамента социологии факультета социальных наук 
В своих оценках я выступаю не только в роли преподавателя с опытом, но и в роли социолога. Я бы задала дополнительный вопрос:какие студенты идут учиться социологии? Кроме того, надо заметить, некоторые типические черты являются общими для всех студентов нашего времени, и в частности для студентов Вышки. Чтобы ответить на этот вопрос, надо учитывать особые социальные обстоятельства: сейчас период массового высшего образования, в том числе и социологического, раньше столько студентов-социологов не было, и вообще не было таких студентов. Поэтому студентов-социологов в Вышке много, они очень разные, и выделить характерные черты – довольно трудная задача, тем более что эти черты не обязательно присущи им с самого начала, а формируются в процессе обучения, который проходят далеко не все, кто поступил на первый курс.
Можно выделить несколько типов абитуриентов социологического бакалавриата. Это те, кто целенаправленно интересуется социальными явлениями и процессами (часть из них заканчивает наш лицей), те, кто поддается моде на социологию, хотя она сегодня в силу различных причин ослабевает,те, кто не определился с выбором и хотел чего-то «гуманитарного» и в то же время «утилитарного», те, кто просто хотел в Вышку и пошел на факультет, где не такой высокий проходной балл (традиционно престижными являются факультеты экономического направления). 
Есть такое предубеждение, что для того, чтобы изучать и впоследствии заниматься социологией, нужно хорошо знать математику, экономику, обществознание в целом, а все остальное приложится. Ничего подобного, социология – это особый тип профессионального мышления! Социологи «видят» больше, чем отдельные люди и специалисты, у них развивается особое социологическое мышление и воображение. Поэтому, наверное, социологии идут учиться выпускники школ (я здесь имею в виду прежде всего мотивированных студентов), которые наиболее чувствительны к социальным взаимодействиям и наиболее наблюдательны, которым любопытны люди и то, что между ними происходит, любопытны, к примеру, скопления людей, та социальная реальность, которая в определенном смысле превосходит и «покрывает», детерминирует экономические, политические и психологические отношения. 
Но это в целом. Если более конкретно, то в реальности студенты-социологи обладают недостаточным жизненным опытом, чтобы учиться социологии, поэтому им очень трудно постигать науку понимания и объяснения социальных закономерностей, явлений и событий, с которыми они еще не встречались или имеют ограниченное представление о них. Поэтому могу предположить, что они отличаются от студентов других специальностей тем, что им приходится не просто получать какие-то знания и оценки, но действительно узнавать жизнь общества, его проблемы и тенденции, понимать свою собственную жизнь. А кроме того, учиться дистанцироваться от собственных убеждений, стереотипов, обыденных представлений, чтобы уметь исследовать социальные явления. Это часть профессиональной этики социолога. Я думаю, студентам других специальностей не всегда приходится это делать – таким образом расширять и развивать мышление. 
Далее важно понимать, о студенте какого курса идет речь. Первокурсники полны энтузиазма, они активны, они много спрашивают, они полны надежды на то, что социология поможет им развить профессиональные навыки и мышление, что даст им возможность сделать карьеру. Второкурсники и отчасти третьекурсники находятся в панике или впадают в апатию. Энтузиазм, идеализм относительно будущей профессии начинает перерастать в стремление успеть все изучить и сдать, верно рассчитать время, выбрать, хотя бы предварительно, сферу специализации в социологии. Здесь начинают появляться сомнения в выбранной профессии. По моим наблюдениям, они немного начинают уставать от математических, методных и экономических дисциплин, им нужны более «гуманистические» курсы, в рамках которых они могли бы научиться понимать и объяснять поведение живых людей. И это неслучайно, поскольку социология – это наука, которой свойственен и гуманистический потенциал! Очень важно, что студенты взрослеют и начинают учиться, к примеру, толерантности к представителям других культур.
Четверокурсники начинают работать и учиться параллельно, иногда складывается впечатление, что они стремятся побыстрее защитить диплом, чтобы уже перейти к следующему шагу. Кто-то уходит в магистратуру, причем не обязательно по социологии, кто-то идет работать, некоторые студенты начинают даже пробовать себя в бизнесе, кто-то поступает в магистратуру зарубежных вузов. Главное, выпускники бакалавриата социологии являются такими специалистами, которые имеют более широкий выбор для профессиональной самореализации. Они устраиваются на работу в социологические центры, СМИ, в маркетинговые и пиар-компании и любые другие компании, где нужны сообразительные и организованные люди. Социологическое мышление дает им возможность быстрее, и здесь я не преувеличиваю, осваивать и разнообразные профессиональные компетенции. 
Кроме всего прочего, это студенты Вышки! У них особое чувство собственного достоинства. Они уверены, что они находятся в самом лучшем университете. И даже социологическое мышление, характеризующееся помимо прочего критической установкой, не всегда может поколебать эту уверенность.
Слабые стороны студентов-социологов присущи молодым людям современного общества и студенчеству в целом. В информационно-технологическую эпоху интернета студенты в большинстве своем мало читают! Мало читают старым линейным способом, глубоко вникая в тексты. Много времени у них занимает погружение в информационные поля современного общества. Они ориентируются на информацию, которая разными способами циркулирует в социальных медиа, и воспринимают быстрее визуальную информацию. С одной стороны, это слабость, а с другой стороны, мир меняется, и молодые люди особенно чувствительны к этим переменам. Вполне возможно, что это может оказаться и оказывается их сильным качеством! Обрабатывать и интерпретировать данные, которые в ошеломляющих количествах агрегируются в сети, – сегодня один из необходимых навыков социолога.
И все же именно студенты-социологи обладают особым навыком прочтения социологических и других текстов. По крайней мере мы ставим перед собой такую задачу – видеть и искать во всем латентные социальные причины и факторы, определяющие поведение индивидов и групп. 
Можно, наверное, выделить еще какие-то относительно слабые и сильные стороны, но довольно тревожным обстоятельством представляется то, что катастрофически мало студентов (в том числе и студентов-социологов) ориентированы на развитие академических навыков, а академическая карьера стремительно теряет престижность и авторитет. Однако при этом были времена, когда вообще не было социологического образования, поэтому, с моей точки зрения,значительное число студентов-социологов является большим шагом вперед, даже если не все из них будут работать по специальности.

Авторы текста: Симонова Ольга Александровна, Штейнер Евгений Семенович, 13 октября, 2016 г.