Костромская область

Научно-учебная лаборатория медиевистических исследований: Ведущий научный сотрудник

Научно-учебная лаборатория медиевистических исследований: Стажер-исследователь

Третья экспедиция «Историко-культурное наследие Северо-Восточной Руси» прошла в сентябре 2019 года, и в этот раз мы отправились изучать Костромскую и Ивановскую области. Но если земли бывшей Иваново-Вознесенской губернии были уже немного знакомы нам по поездке 2017 года, то Кострому и ее окрестности мы увидели впервые. Эти территории долгое время находились под влиянием своих более крупных и богатых соседей, что заметно сказалось и на местной архитектурной традиции: в XVII–XVIII веках мы обнаруживаем значительное сходство между постройками Костромы и Ярославля, а в советский период в Костроме часто работали архитекторы из Иваново.

В экспедициях мы встречаемся с очень разными памятниками архитектуры и живописи – разными по своему предназначению, времени создания и стилю. Но, как и в предыдущих поездках, в этот раз особое внимание мы уделили храмовой архитектуре – не только городской, но и сельской. Это объясняется тем, что в городах храмы реже подвергались радикальным перестройкам и потому чаще сохраняли свою первоначальную планировку и декорацию, а в деревнях церкви – это зачастую вообще единственные уцелевшие исторические постройки.

Мы начали с самой Костромы и первый день экспедиции почти целиком провели в городе. Сойдя с поезда рано утром, мы сразу же отправились осматривать памятники архитектуры исторического центра. Обогнув центральную площадь с возвышающейся над ней знаменитой пожарной каланчой и пройдя мимо екатерининских торговых рядов, мы направились в сторону Богоявленско-Анастасиина монастыря, который стал нашей первой остановкой. У этого монастыря очень несчастливая история. В XVII веке это была одна из самых богатых и почитаемых городских обителей, куда из Москвы на богомолье съезжались представители знатнейших боярских фамилий, но из-за частых пожаров, бесчисленных перестроек в XVIII‒XIX веках и разрушений советского периода от той эпохи почти ничего не осталось. Из ранних строений в монастыре уцелел только пятиглавый Богоявленский собор – древнейший каменный храм города, возведенный еще в XVI веке, но сильно измененный в 1860-е годы пристройкой трапезной в модном для тех лет русском стиле, и трапезные палаты XVII века, тоже значительно пострадавшие от реставраций александровского времени. Затем мы посетили церковь Иоанна Златоуста, выстроенную местными купцами в середине XVIII века на месте сгоревшего деревянного храма. В ее архитектуре смешались черты зодчества XVII века и нового, только пришедшего в эти места барокко. Интересно, что этот стиль прижился в костромских землях и сохранялся еще очень долго: в некоторых селах и уездных городах барочные постройки появлялись вплоть до 1810-х годов. После мы обсудили архитектуру храма Вознесения на Дебре. Это одна из известнейших и самых сохранных костромских церквей, запомнившаяся нам очаровательными лепными львами и единорогами на воротах, необычными фресками галерей и прекрасным резным иконостасом XVII века.

Вторая половина дня была посвящена противоположному берегу реки Костромы, где находится Ипатьевский монастырь, основанный в XV веке. В отличном состоянии до наших дней сохранился его главный храм – Троицкий собор, возведенный в 1650-х годах, в интерьере которого уцелели росписи артели Гурия Никитина и роскошный шестиярусный иконостас середины XVIII столетия. В примыкающей к обители Ипатьевской слободе, которую мы изучили после прогулки по монастырю, сохранился каменный храм Иоанна Богослова с замечательными росписями начала XVIII века. Благодаря знакомству с местным знатоком древностей Тихоном Токаревым, мы узнали, что стоящая неподалеку деревянная церковь Собора Пресвятой Богородицы из села Холм Галичского района, традиционно датировавшаяся XVI веком и считавшаяся одной из самых древних дошедших до нас деревянных построек в Центральной России, на самом деле была построена в 1700 году. Эта церковь относится к Музею деревянного зодчества, основная территория которого находится с другой стороны от монастыря. Из многочисленных изб и нескольких храмов и часовен нам запомнились церковь Ильи Пророка из села Верхний Березовец и храм Всемилостивого Спаса из села Фоминское. Эти церкви показывают, как могли выглядеть те деревянные храмы, о пожарах в которых мы так часто читаем в источниках и которые в большинстве своем были разрушены и заменены каменными постройками.

Мы досмотрели город утром следующего дня, когда обратились к постройкам правого берега Волги. Побывали в двух храмах XVII века, находящихся недалеко друг от друга и внешне очень похожих, которым, однако, выпала совершенно разная историческая судьба. Первый – это церковь Ильи Пророка на Городище. Она была заложена в 40-е годы XVII века боярином Г.И. Морозовым в его новом имении, которое незадолго до того было пожаловано ему государем. Считается, что тогда храм был пятиглавым и завершался не четырехскатной крышей, а рядом кокошников. Но через тридцать лет земли перешли к новым владельцам, и церковь была заметно перестроена. Второй храм – Спасо-Преображенский – был построен в 1680-х годах на средства местной общины. Этому храму удалось сохранить свою архитектуру, но интерьер сильно пострадал в 1930-е годы, когда его переоборудовали под общежитие для рабочих экскаваторного завода. В 1960-х годах была проведена реставрация, церкви вернули исторический облик, а сейчас она является главным старообрядческим храмом Костромской и Ярославской областей. Мы завершили знакомство с Костромой визитом к старому деревянному вокзалу в русском стиле.

В этом году мы провели в Костромской области всего три дня, но, помимо города, успели осмотреть храмы в двух других городах (Нерехте и потерявшем городской статус Судиславле) и целом ряде сел: Самети, Шунге, Борщине, Тетеринском, Сыпанове, Сидоровском, Красном-на-Волге и Никола-Бережках.

Сельские храмы всегда производят особенно сильное впечатление, и не только архитектурой, но и окружением. В крошечных деревнях, находящихся за много километров от ближайшего города, среди десятка домов возвышаются величественные церкви, украшенные замысловатыми наличниками, рядами кокошников или строгими классическими портиками, с длинными приземистыми трапезными и роскошными многоярусными колокольнями. При взгляде на такой храм становится ясно, что он задумывался как главное украшение села и близлежащих деревень, служил свидетельством благочестия и благосостояния жителей, а время его возведения наверняка было для них целой эпохой. Сейчас архитектура таких храмов удивляет нас смешением, казалось бы, несовместимых друг с другом элементов разных стилей, стойкой приверженностью мастеров местным строительным традициям и необычайной неспешностью, с которой они перенимали новшества, доходившие до них из центра: так, даже в самом конце XVIII столетия они продолжали строить с оглядкой на «старину» и использовать формы и декор, характерные скорее для XVII века. И хотя сначала многие храмы кажутся очень похожими друг на друга, на месте часто выясняется, что отличий у них гораздо больше, чем сходств. Иногда, наоборот, в совершенно несхожих на первый взгляд постройках можно обнаружить одинаковые детали и близкие архитектурные мотивы.

В малых городах тоже сохранилось множество интереснейших храмов: из тех, что нам удалось посетить, нужно особо отметить церкви архитектора С.А. Воротилова в Нерехте. Воротилов работал на переходе от стиля барокко, получившего во второй половине XVIII века большую популярность среди местного просвещенного дворянства и горожан, к классицизму, отражавшему новую моду столиц. Очень интересен и Спасо-Преображенский собор в Судиславле, построенный в 1758 году. В его архитектуре проявилось стремление костромских зодчих подражать «благоукрашенной» древности. По этим постройкам хорошо прослеживается, как в небольших региональных центрах в одно и то же время сосуществовали разные архитектурные стили и как мотивы высокой столичной архитектуры переходили к местным мастерам, обыгрывались и изменялись ими.

Но наше внимание не было приковано к одним лишь храмам, мы исследовали и сохранившиеся памятники светской архитектуры: усадьбы и особняки, дачи и городские дома. Центр Нерехты, которую мы посетили во второй день экспедиции, сохранил застройку уездного города николаевского времени: торговые ряды, гимназии и присутственные места, дворянские и купеческие особняки. Оставила свой след и вторая половина XIX века: из построек этого времени примечательна деревянная дача семейства Дьяконовых 1890-х годов, выделяющаяся своим изящным балконом с тройной аркой, и оставшееся в городе от эпохи модерна здание аптеки, которое сейчас занимает краеведческий музей.

В Судиславле, где мы побывали утром третьего дня, историческая застройка сохранилась почти полностью. Самый ранний из дошедших до нас жилых домов города был построен, как считается, на рубеже XVIII и XIX веков, остальные же постройки относятся к более позднему времени. Из памятников первой половины XIX века запомнился дом главного городского мецената 1820-х годов Н.А. Папулина, своим величественным портиком напоминающий московские дома Демидовых и Разумовских. Из позднейших – дом семьи Третьяковых, вход в который охраняют три лепных спящих льва. Эта усадьба была построена во второй половине 1840-х годов, но через двадцать лет по заказу нового владельца И.П. Третьякова первоначальная классицистическая декорация фасадов была заменена на декор в стиле эклектики, характерном для той эпохи. На центральной площади города находятся двухэтажные торговые ряды конца XIX века, а напротив них располагается бывшая городская дума 1870-х годов – следы былого процветания Судиславля как заштатного города и центра местной торговли.

В таких небольших уездных городках всегда остро чувствуется связь памятника с его эпохой. Часто кажется, что с далеких времен постройки этих домов и усадеб здесь почти ничего не изменилось: разве что немного потускнели краски и сменились торговые вывески. И потому поразительно близкими кажутся люди той эпохи – мы с ними как будто видим одно и то же, так что чувство временной удаленности ненадолго исчезает. Ощутить это в большом городе очень сложно, поскольку в нем разновременные постройки настолько тесно связаны друг с другом и настолько часто меняются – достраиваются, перестраиваются, ремонтируются и реставрируются, – что становятся «вневременными», не принадлежащими ничему, кроме сегодняшнего дня.

Однако некоторые постройки мы застали брошенными и практически разрушающимися на глазах, и с сожалением приходится признать, что в регионах сохранению культурного наследия уделяется недостаточно внимания. Забота о памятниках ложится на плечи местных жителей, у которых не всегда есть ресурсы и возможность поддерживать их в должном состоянии. Тем более важной представляется работа по охране и восстановлению местного наследия, которая ведется и отдельными энтузиастами, и целыми сообществами. Со многими активистами и представителями таких общественных движений нам удалось встретиться и пообщаться в ходе наших поездок.

Неотъемлемая часть наших экспедиций – выступления с заранее подготовленными докладами. Их главная цель в том, чтобы студенты имели возможность не только осмотреть памятники, выслушав пояснения преподавателей, но и поделиться результатами самостоятельно проведенного исследования. Интересно наблюдать за тем, как по-разному они рассказывают о выбранных памятниках – каждый выделяет в своем повествовании то, что кажется ему наиболее значимым: кто-то, лишь вскользь упомянув архитектора и заказчика, старательно описывает структуру и особенности планировки, приводит параллели и подбирает аналогии даже для малейших архитектурных деталей, стремясь разобраться в запутанных связях между постройками одной или разных эпох; кто-то, напротив, больше внимания уделяет биографии заказчика, показывая, как события его жизни, личные взгляды и предпочтения проявились в построенном для него здании; некоторые студенты пытаются выявить группы близких памятников и по ним проследить пути артелей строителей и художников – не только знаменитых столичных мастеров, но и основоположников местных архитектурных и художественных школ; а есть и те, кто, сосредоточившись на одной постройке, обнаруживает в ней отражение всего творческого пути ее автора.

Использование столь разных подходов не всегда связано только с точкой зрения выступающего. В существенной степени исследовательский метод уже заложен в объекте: в местоположении, времени создания и иногда даже в стиле памятника. О сельских храмах XVII‒XVIII веков, затерянных в деревенской глуши, далеко от крупных городов, обычно известно немного: из источников мы в лучшем случае узнаем историческое название деревни и имя владельца ближайшей усадьбы. Именно поэтому основным методом исследования, позволяющим определить дату постройки и установить принадлежность к той или иной школе, оказывается формально-стилистический анализ и сопоставление с другими современными храмовыми ансамблями. О памятниках XIX века (и сельских, и городских) информации намного больше: зачастую в архивах можно отыскать и дату строительства, и имена автора проекта и заказчиков. Здесь докладчик уже может выбрать, на чем он хотел бы сделать акцент в своем выступлении: на анализе архитектуры, истории строительства или исследовании творческой биографии архитектора. К изучению памятников начала XX века и советского периода, о которых у нас, как правило, доступных сведений еще больше, также можно подойти с разных сторон: обратиться к историческому контексту или, например, к процессам возникновения и смены различных стилей в архитектуре этого региона.

В конце концов, окончательный выбор исследовательского фокуса всегда остается за рассказчиком, но каждое выступление так или иначе напоминает слушателям о том, что любое произведение искусства существует в нескольких измерениях, ни об одном из которых не следует забывать. И с каждой экспедицией, через поездки, доклады и обсуждения, все яснее проявляется поразительная сложность и разнообразие региональной архитектуры, которая таит в себе гораздо больше сюрпризов и удивительных открытий, чем можно ожидать.

20 июня, 2021 г.