Кировская область

научный сотрудник лаборатории исследований культуры, преподаватель Школы философии и культурологии

Для меня экспедиция в Кировскую область – это первая полностью организованная мной экспедиция, да еще и важное возвращение на малую родину в новом статусе. Мои столичные знакомые нередко путают город Киров с одноименным городом в Калужской области или с похожим Кировском в Мурманской и Ленинградской областях. Вятка получила в 1934 году чуждое ей название «Киров» после убийства члена Политбюро ЦК ВКП(б) Сергея Кирова. «Виноваты» в переименовании города не только советские власти, но и сам покойный – Сергей Миронович Костриков, который взял псевдоним болгарского хана Кира и в Вятке никогда не жил, а был уроженцем города Уржум.

Научный интерес к Кировской области у нашей группы возник неслучайно. В 2016 году мы в Лаборатории исследований культуры ЦФИ НИУ ВШЭ реализовали проект «Креативная экономика и творческие индустрии в современной России», посвященный изучению народных художественных промыслов. Если говорить о художественных промыслах, то Кировская область наряду с Нижегородской областью и Республикой Дагестан – всероссийские лидеры в этой сфере. Дымковская игрушка, вятская матрешка, капокорешковый промысел, вятское кружево – наиболее известные промыслы края. Несмотря на то что я знал, что Кировская область является одной из доминирующих в своей сфере, я не понимал, какую же мне взять тему. Все мои коллеги к июню успели определить для себя привлекательные направления для исследований: изучали международный опыт, смотрели на историю становления системы народных художественных промыслов в СССР или выбирали отдельные кейсы, среди которых изучение современного производства павловопосадского платка или истории появления палехской миниатюры. В том же году мы смогли съездить в Иран, где значительное время уделили изучению местных промыслов: посещали местные производства, ходили в музеи и с помощью опытного переводчика общались с мастерами. К тому же не первый год в рамках майской автомобильной экспедиции мы посещали различные производства и брали интервью у ремесленников в Республике Дагестан.

В июле 2016 года я приехал провести часть лета у бабушки и встретился с моей бывшей классной руководительницей Марией Русиновой. Она на протяжении двух лет говорила, что промысел дымковской игрушки переживает нелегкие времена и что я зря не обращаю внимания на малую родину. Чтобы побольше узнать о дымковской игрушке, я отправился в Герценку – Кировскую областную научную библиотеку имени А.И. Герцена. В краеведческом отделе мне выдали целый ящик карточного каталога. Ко многим карточкам прилагались кропотливо выведенные пометки с трогательными комментариями, по ним можно было понять, что заботливый библиотекарь с любовью относился к своему делу. Мне казалось, что, открывая каждую новую папку, которую приносила администратор читального зала, я будто бы разворачивал новогодние подарки: одна папка была с буклетами персональных выставок мастериц, вторая – с вырезками из газет и журналов, третья состояла из открыток.

За несколько дней, что я провел в библиотеке, удалось перечитать, кажется, все написанное на русском языке о дымковской игрушке: воспоминания Алексея Деньшина, возродившего промысел в начале XX века, заметки журналистов и автобиографические материалы самих мастериц. В какой-то момент стало понятно: этой темой нужно заниматься, ее ни в коем случае нельзя оставлять, потому что единственное адекватное описание положения промысла было подготовлено искусствоведом Ириной Яковлевной Богуславской в далеком 1988 году.

Тогда я впервые решил самостоятельно выйти в поле без консультации с кем-то из руководителей. Я даже толком не успел составить гайд, ноги сами несли меня на воображаемый комбинат по производству дымковских игрушек, огромные макеты которых стали мне сниться.

В первый же день поисков собеседника мне повезло, и на моем пути оказалась информантка, с которой мы провели 4 часа за размеренной, неторопливой беседой. Она первая рассказала мне о технологии изготовления игрушки. В ее руках каждые несколько минут появлялись удивительные объекты: огромные часы, которые в 1990-е годы делались для бизнесменов; советские спичечные коробки с изображением традиционных дымковских свистулек, предназначенные для экспорта на Запад; фрагменты глиняных игрушек, найденные в слободе Дымково – месте традиционного бытования промысла.

Но больше всего меня задел рассказ о турбулентных 1990-х годах. Тогда промысел переживал нелегкие времена, потому что в это время предприятие оказалось в ситуации, когда прежняя логистика не работала: материалы, необходимые для работы, отсутствовали, и падали продажи игрушек по всей стране. К этому стоит прибавить бизнесменов в малиновых пиджаках, которые неоднократно хотели выкупить предприятие. Внушительное количество игрушек лежало в кабинетах у мастериц, ими расплачивались за дефицитные продукты, их же местные жители покупали в страхе, что промысел умрет. Вместе с этим в 1990-е у предприятия копились долги за ЖКХ: огромное здание ежедневно нуждалось в электроэнергии. Были и более тяжелые последствия реструктуризации, которые вылились в несколько «расколов» на предприятии. Часть мастериц ушли в свободные мастерские, что в 2010-е годы вылилось в уголовное преследование тех мастериц, которые хотели заработать на своем умении в свободное время. Этот сюжет и многие другие никак не вписываются в гладкие и восторженные описания, которыми полны страницы повествований об истории промысла. На следующий день я встретил еще несколько мастериц, которые ушли из промысла после долгих лет работы на предприятии. Тогда я понял, что мне представляется возможность раскрыть тонкости сложного и практически неописанного мира одного из самых ярких промыслов нашей страны.

Спустя несколько месяцев я вернулся в Киров, чтобы уточнить кое-какие детали у мастериц и познакомиться с запасниками Вятского художественного музея имени Васнецовых. Именно в этом музее хранятся редкие образцы дымковской игрушки, среди них есть единичные примеры игрушек, которые своими руками делали мужчины. За редким исключением, промысел был женским, нередко передавался от матери к дочери. На основе имеющегося полевого материала и существующей литературы к концу 2016 года мы с коллегами подготовили отчет по заявленной теме. В 2017 году в Высшей школе экономики запустили общеуниверситетский проект «Открываем Россию заново», и стало ясно, что университет может поддержать экспедицию в Кировскую область.

В середине сентября 2017 года мы с группой студентов и вторым руководителем – Елизаветой Березиной, специализирующейся на изучении лаковых промыслов, оказались у центрального вокзала города Кирова. Сойдя с его ступеней, можно было начать рассказ о значимости дымковского орнамента для местных жителей. Именно у вокзала находятся расписанные несколько лет назад под дымку четыре многоэтажных дома. Любопытно, что реализация этого проекта – низовая инициатива Клуба маркетологов Кировской области. Им удалось не только найти средства на благоустройство домов без привлечения бюджетных средств, но и согласовать с мастерицами наиболее удачный вариант использования орнамента в неординарном масштабе. Это один из немногих в нашей стране примеров того, как удачно использовать орнамент традиционного художественного промысла, чтобы он стал визитной карточкой города, выйдя за пределы своего первоначального назначения.

Всех студентов мы поселили в уютном хостеле напротив Герценки. Другим немаловажным плюсом близости места проживания от главного интеллектуального центра города было кафе «Кофе & Книги» – самое приятное кафе при библиотеке из всех, что я видел. Именно тут студенты работали в уединении над расшифровкой интервью за чашкой кофе.

Основная работа студентов была построена на изучении архивных материалов и интервью с мастерицами и другими участниками рынка народных художественных промыслов. Для этого нужно было поближе познакомиться с основами архивного дела. Сначала мы отправились в Центральный государственный архив Кировской области, по которому нам провели внушительную экскурсию, да еще и показали стеклянные негативы XIX века. В этом архиве студентки Екатерина Закревская и Елизавета Захарова готовили материал на тему «Деконструкция вятского мифа: что было представлено на губернской выставке 1837 года?» – о выставке, которую Александр Герцен готовил для демонстрации Николаю I.

Второй, более важный для нашей работы архив – Государственный архив социально-политической истории Кировской области. Туда многие участники экспедиции утром добирались по обустроенной набережной, откуда открывается панорамный вид на село Дымково – место исторического бытования промысла игрушки. В советское время это был Партийный архив Кировского обкома ВКП(б), куда после развала Союза отправили дела мастериц дымковской игрушки. Именно здесь существенную часть времени провели наши студентки Мария Четверикова, Мадина Калашникова и Ольга Вилкова, которые помогли мне в поиске и обработке найденных архивных материалов. Благодаря этой работе мы обнаружили личное дело Алексея Ивановича Деньшина, главного вдохновителя промысла в первой половине XX века. Из этого дела, помимо важных для работы подробностей, мы узнали любопытный факт из его биографии. Оказывается, в 1939 году его исключили из товарищества «Кировский художник» за самовольный отъезд в Москву, хотя в этот период он оформлял декоративное панно «Физкультура» для Всесоюзной выставки. Вероятно, он не успел своевременно предупредить руководство о своем отъезде, за что получил серьезный выговор.

Мы нашли и любопытные материалы о технологических новациях промысла. В послевоенное время Екатерина Косс-Деньшина ездила в Москву учиться технологии обжига гжели, чтобы изменения технологии производства позволили сделать игрушку более крепкой, однако результаты этой поездки были признаны неудовлетворительными. Мы обнаружили и другие значимые материалы, о существовании которых и подозревать не могли. По итогам этой поездки мы с Виталием Куренным подготовили статью, которую перевели на английский язык, – она еще ждет своей публикации в журнале Q1.

Мы не ограничивали себя архивной работой. Наши студенты брали интервью не только у мастериц промысла, название которого сегодня поражает своей многоэтажностью: Всероссийская творческая общественная организация «Союз художников России» – Народный художественный промысел «Дымковская игрушка», – но и у индивидуальных мастериц, которые работают самостоятельно. Благодаря поддержке искусствоведа и руководителя промысла Надежды Николаевны Менчиковой мы посетили музей при предприятии, а также смогли наблюдать за тем, как проходит художественный совет, в рамках которого каждая мастерица отчитывается о проделанной за прошедший месяц работе, а наиболее опытные мастерицы и руководитель организации придирчиво осматривают каждую игрушку. Каждая мастерица должна иметь свой уникальный почерк, повторение за другими крайне не приветствуется. Нередко мастериц просят переделать какие-то элементы росписи или вовсе «бракуют» неудачную работу. У мастериц, которые работают на дому, роль художественного совета выполняют коллеги по самостоятельно собранной мастерской, не зависящие от предприятия.

Нас интересовали и другие промыслы, помимо дымковской игрушки. Часть наших студентов изучали капокорешковый промысел. А Вера Чеботкова и Леонид Грибков и вовсе занялись изучением недавно изобретенных художественных промыслов. В своей исследовательской работе они хотели ответить на ряд вопросов: как и почему промыслы возникают? кто сегодня в них занят? каковы перспективы их развития? Это была нетривиальная задача, потому что среди искусствоведов и участников рынка художественных промыслов нередко существует сильное отторжение по отношению к творчеству таких вот предпринимателей, которые декларируют связь своих занятий с длительной историей народного промысла. За короткое время наши студенты смогли взять интервью у специалистов по дворянской (яранской) игрушке и вятской росписи. Как отмечают в своем отчете Леонид и Вера, оба промысла зародились в 2012 году, что может быть косвенно связано с увеличением государственного субсидирования промыслов в это время. Для того чтобы узнать, как промысел дворянской игрушки устроен на самом деле, наши студенты самостоятельно отправились в город Яранск с населением 15 000 жителей на юго-западе Кировской области. Там им удалось поговорить с несколькими мастерицами и выяснить, что в Яранске есть сразу несколько агентов, занимающихся изготовлением глиняных игрушек. Все они получили первичные ремесленные навыки у Нины Михайловны Колчиной, которая на протяжении нескольких лет лепит дворянскую глиняную игрушку. Название промысла происходит от деревни Дворяне. Отличительные черты этой глиняной игрушки – точечно-капельная роспись и бело-голубые цвета. С одной из учениц Нина Михайловна прекратила отношения из-за того, что ее воспитанница не ходила на исповедь и, по мнению наставницы, формально относилась к выполнению православных обрядов. Спустя несколько лет эта ученица Колчиной разработала собственный рисунок и цветовое решение, а теперь она борется за право называть свои изделия «яранской» игрушкой и мечтает в будущем получать авторские отчисления за использование другими мастерицами изобретенного ею бело-красного орнамента. Существует и третий игрок, точнее, целая семья, которая тоже пошла по стопам Нины Михайловны и разработала черно-бело-синий вариант глиняной игрушки. Глиняные игрушки яранских мастеров сегодня широко представлены во всех магазинах народных художественных промыслов в Кировской области. Если бы Вера и Леонид не отправились в Яранск, мы никогда бы и не узнали, что тут кипит такая насыщенная ремесленная жизнь, достойная отдельного исследования.

Отдельное внимание стоит уделить и развитому в Кирове краеведческому движению, с представителями которого мы активно взаимодействовали. Один из старейших краеведческих клубов города – «Мир» – долгие годы занимается поиском старых предметов быта в полузаброшенных деревнях на севере Кировской области и в Вологодской области. Многие предметы, собранные в стенах клуба, сегодня могут дать представление о повседневной жизни крестьян дореволюционной России. В отличие от классической музейной концепции, согласно которой предметы консервируются, в «Мире» реликты вроде старинного сундука или фарфорового сервиза обретают вторую жизнь: мебель и чайная посуда используются по прямому назначению. По итогам наших бесед и отдельных интервью студентка Ольга Вилкова подготовила материал для портала «Заповедник» с интригующим заголовком «Вятка, а не Киров». Этот материал сегодня можно найти в сети.

«Пешком по Вятке» – проект бесплатных просветительских прогулок-экскурсий с целью изучения историко-культурного наследия города Кирова и Кировской области, стартовавший в 2013 году. Сегодня наиболее популярные экскурсии этого проекта нередко собирают по 100–150 человек. Для нас было сделано исключение, и Антон Касанов, историк и преподаватель Вятского государственного университета, познакомил участников группы с историей города Кирова и города Слободского, упоминание о котором в исторических документах датируется 1489 годом. В городе работает один из старейший краеведческих музеев, открытый в 1921 году; есть музей-усадьба академика А.Н. Бакулева, внесенная в каталог Гарвардского университета США «Музеи медицины мира».

Кто-то из участников за время экспедиции преодолел свой страх перед полем и провел первые самостоятельные интервью, удивляясь судьбам, творческим траекториям карьеры умелых кировских мастериц и хватких мастеров. Кто-то впервые прикоснулся к документам прошлого, до которых раньше не дотрагивалась рука исследователя, и получил новый опыт переживания истории. На ежедневных вечерних семинарах студенты делились друг с другом своими наблюдениями от «встречи с реальностью» и рассказывали забавные истории, случившиеся в течение дня. Одной такой находкой стала докладная тридцатых годов о пьяной арт-бригаде, которая приехала культурно обслуживать колхоз, но вместо продолжения гастролей решила продолжить веселье: гулять пьяными по округе, спать в огородах, гонять ведомственное авто за вином, но самое главное – участники этого кабаре отказывались уезжать, пока не доедят купленного в соседней деревне барана. Дальнейшая судьба пьяной арт-бригады неизвестна.

Вечерние семинары мы начинали в библиотеке имени А.И. Герцена, а после ее закрытия продолжали делиться впечатлениями в одном из дружественных заведений города. На третий день мы перестали считать обращения к нам случайных людей, которые становились невольными слушателями наших рассказов: это были предприимчивые сотрудники частных музеев, журналисты федеральных СМИ и просто счастливые горожане, которые подарили нам бутылку хорошего шампанского в честь рождения сына.

В завершение полевого этапа экспедиции в качестве собственной краеведческой инициативы мы продолжили изучение Кировской области посещением поселка Каринторф и Кирово-Чепецка. Встав в 5 утра, мы отправились в путь. Поселок Каринторф существует с 1930 года и был построен на торфяных болотах для разработки этого полезного ископаемого для Кирово-Чепецкой ТЭЦ. Важнейшая часть этого путешествия заключалась в том, что мы передвигались на совершенно реликтовом для нашей страны транспорте – небольшом двухвагонном составе по Каринской узкоколейной железной дороге. Вагоны в этом составе скорее напоминают об игрушечной железной дороге, но именно этот транспорт по-прежнему востребован у жителей поселка. Зимой пассажиров согревает печь, которую топят дровами, и она находится при входе в один из двух вагонов. Проводниками по местным достопримечательностям, большая часть которых могла с успехом служить декорациями к постапокалиптическому фильму, неожиданно для всех стали 11-летний местный школьник Кирилл и его подруга Даша. Они показали нам наиболее выдающиеся элементы распределенного образа жизни, ход в бомбоубежище на территории бывшего торфяного завода, кладбище поездов в заброшенном депо и даже пригласили на субботнюю вечеринку. Все эти примечательные места мы смогли посетить, пока ждали следующий поезд.

Переживание от посещения поселка Каринторф дополняли мрачные истории, рассказанные кировочепецким краеведом. Герои его историй сходили с ума или запоминались удивительными выходками: будущий олимпийский чемпион, обозначая свои притязания на большой спорт перед тренером, прыгнул из окна четвертого этажа в сугроб; нелюбимый горожанами местный житель стал лучшим сотрудником морга, а в больнице, к которой относился морг, женщинам, лежащим «на сохранении» во время беременности, приходилось «перешагивать через жмуриков», чтобы дойти до столовой.

Казалось, участники экспедиции должны были быть готовы ко всему. Но в один из последних дней поездки мы познакомились с современным вятским фольклором, среди самых заметных героев которого – отважный Яранский Глинышек с глиняным горшком на голове вместо шляпы, спасающий родной город от рептилоидов-чиновников, которые, подобно художникам-авангардистам, мечтают очистить город от исторического наследия.

Подобное столкновение с реальностью было невозможно пережить без рюкзака с антидепрессантами: в экспедиционном чате «Телеграма» появился стикерпак с множеством локальных мемов, подкрепленных десятками снимков в «Инстаграме» с хештегом #cultexp. Следуя заветам Вальтера Беньямина, уезжавшего из холодной Москвы в 1927 году с «реликтом народного искусства», участники экспедиции, помимо многочасовых интервью и сотен архивных документов, привезли домой жизнерадостный символ этой поездки, талисман от осенней хандры – дымковскую игрушку. Благодаря этой экспедиции многие наши студенты активно применяли полученный опыт архивной и полевой работы при подготовке курсовых и выпускных работ на протяжении последующих курсов бакалавриата. На сайте cultexp.ru можно найти более подробный отчет о работе, проведенной студентами в ходе вятской экспедиции.

25 мая, 2021 г.